Неукротимая красавица
Шрифт:
Кэт усмехнулась в ответ:
– И не говори! Сама удивляюсь, но вот как-то случилось само по себе. Однако про следующего даже слышать не хочу… разве что лет через семь.
– Если Гленкирк такой же ненасытный жеребец, что и Адам, то выбора у тебя не будет.
– Я буду осторожна, – многозначительно произнесла Кэт.
– Знаешь, кузина, – заметила Фиона, вскинув элегантно подведенную бровь, – ты совсем не та, что была год назад.
– Да, за это время многое изменилось.
Теперь, когда Адам и Фиона вернулись, небольшой эдинбургский дом
После смерти этой зимой от простуды единственного брата Эйлис Хей, Френсиса, у Джилберта Хея не оставалось других законных наследников, поэтому таковым становился Джеймс Лесли. Им с Эйлис пришлось перебраться в Хей-Хаус, чтобы научиться вести дела в поместье, пусть и небольшом.
Майкл Лесли после женитьбы на Изабелле Форбс получит ее имение, поэтому Адаму Лесли предстояло освоить азы управления, на тот случай если Патрик – не приведи господь! – умрет до того, как его сын Джеймс достигнет совершеннолетия.
– Поживете годик в Гленкирке, войдете в курс всего, а потом сможете продолжить путешествовать, – попытался успокоить молодую чету Патрик, видя, как разочарована Фиона таким поворотом событий.
Тем временем Катриона нашла в городе дом, который ее устраивал. Как и особняк Лесли, он располагался на тихой боковой улочке. В сложенном из кирпича здании имелось все, чтобы жить с комфортом. На первом этаже к просторной светлой кухне примыкали буфетная, кладовая, уборная и помещения для слуг. В другом крыле располагался зал для приемов, парадная и малая гостиные, столовая и библиотека. В доме было шесть спальных комнат, причем каждая с собственной гардеробной и уборной. Целый этаж занимали детские комнаты и помещения для няни, служанок и кормилиц.
Территория при особняке содержалась в образцовом порядке: цветник, огород и сад. Здесь же располагалась и конюшня. Когда граф выразил было свое недоумение по поводу размеров особняка, ему напомнили, сколько у него родственников. Предполагалось, что в доме Гленкирков будут останавливаться все многочисленные Лесли во время визитов в Эдинбург. К тому же следовало принимать во внимание увеличение их собственной семьи. Кэт предложила миссис Керр занять место экономки в новом доме. Переезжать в Гленкирк она не собиралась по крайней мере до конца июня, чтобы иметь возможность присутствовать при заказе мебели, но Патрик дал ей срок только до середины мая.
– Но почему бы вам с Адамом не отправиться домой одним? – запротестовала Кэт. – Мы с Фионой закончим здесь все дела и приедем попозже.
Патрик от души рассмеялся.
– Ну нет, мадам, я не намерен больше выпускать вас из виду ни на минуту. Мы вернемся в Гленкирк все вместе в середине мая, так что тебе придется поднапрячься и закончить свои дела к этому сроку. Да и какая вообще разница, когда будет обставлен наш дом: сейчас или потом?
– К вашему сведению, милорд, я не собираюсь сидеть всю зиму в сугробах Гленкирка. После Рождества, а еще лучше накануне, мне хотелось бы вернуться в город.
Патрик удивился: похоже, она собирается проводить каждую зиму в городе, – и со вздохом признал, что порой характер его жены мог быть невыносимым. Пожалуй, единственный выход – чаще делать ее беременной. Множество детских голосов не дадут ей скучать.
Все следующие недели Катриона была загружена до предела: встречи с мастерами, декораторами и продавцами, посещение магазинов и салонов. Она сама согласовала с банком порядок оплаты счетов – только после подтверждения от миссис Керр, что поставка произведена. Патрику об этом она говорить не собиралась: если граф забыл, Гленкирк-Хаус принадлежал Кэт.
Накануне их отъезда из Эдинбурга к ним в гости заехал Джордж Лесли, граф Роутс, глава клана Лесли. Братья были польщены оказанной им, самым младшим из клана, честью. Катриона, однако, осталась к этом визиту совершенно равнодушной, лишь заметила:
– Мы богаче их. Он, очевидно, решил поддерживать с нами отношения на случай, если ему понадобятся деньги.
Мужчин ее слова шокировали, а Фиону развеселили.
– Ну, ты даешь, Кэт! Впрочем, я согласна с тобой. А еще Джордж Лесли принадлежит к новой церкви, и, по слухам, его семья была причастна к убийству кардинала Битона несколько лет назад. Я, во всяком случае, ему не доверяю.
Они выехали из Эдинбурга в Гленкирк в середине мая. Граф, графиня, Адам и Фиона ехали верхом. Салли, ее сестра Люси и маленький Джеймс уютно устроились в повозке. Поскольку дороги были неспокойны, их сопровождали солдаты из Гленкирка под командованием Конелла Мор-Лесли. Ехать предстояло в сторону Абердина, и разрешения присоединиться к ним попросили несколько торговцев. Чем больше народу, тем безопаснее.
Две недели спустя они благополучно добрались до Гленкирка. Перед входом в замок выстроились едва ли не все представители клана: вдовствующая графиня Маргарет Лесли, родители и братья Катрионы, родители и братья Фионы, все Лесли из Гленкирка и Мор-Лесли из Крэннога.
Фиона не удержалась от смеха, а Катриона вполголоса произнесла:
– Боже мой, все в сборе. Похоже, нет только одного человека – нашего дядюшки аббата.
– Нет, и он здесь, просто наклонился поднять перчатку тети Мег, – давясь от хохота, пробормотала Фиона.
– О господи!
– Только, похоже, они здесь не ради нас, Кэт. Все пришли приветствовать его светлость графа Гленкирка-младшего, – прошептала Фиона, когда собравшаяся толпа двинулась к ним.
Она оказалась права. Бедный Джейми вопил от негодования, когда его, буквально выхватив у Салли, стали передавать из одних родственных рук в другие.
В конце концов Кэт не выдержала, забрала сына, успокоила и больше не спускала с рук, пресекая все возражения.
– Давайте возьму его, миледи, – предложила Эллен.
– Ни в коем случае! – бросила Кэт. – Ты слишком хорошая служанка, чтобы отдавать тебя этому карапузу. Тем более что у него уже есть няня.
Эллен с облегчением вздохнула, а Кэт повернулась к Салли:
– Забирай своего мокрого подопечного.
Новоприбывшим еще пришлось выдержать приветственный банкет, устроенный матерью Патрика, поэтому, когда за окнами стало темнеть, Кэт уже еле сдерживала зевоту. Мег Лесли негромко хохотнула и шепнула невестке: