Неукротимые удовольствия
Шрифт:
Он замолчал, давая Доминику шанс высказать претензии… но он этого не сделал.
— Она окружена своим прайдом, Доминик, — напомнила ему Тарин. — Ты знаешь, что они обеспечат её безопасность. И я уверена, что они будут держать тебя в курсе, если ты их попросишь.
Доминику не нужно было спрашивать, поскольку он уже ежедневно связывался с Тейтом, спрашивая последние новости о ситуации с Милой. Странно, бета никогда не советовал ему не вмешиваться в дела прайда. На самом деле, Доминик не имел права постоянно следить за ней. Она не принадлежала ему. Чёрт возьми, на ней даже не было его временной
— И Милу не так-то легко сломить, не так ли? — добавила Тарин. — Дело не в этом, я знаю. Я просто прошу тебя помнить, что ты не бросаешь какую-то наивную девушку на произвол судьбы. Мила жёсткая. Она может справиться со своим дерьмом. И вокруг неё много людей, которые будут оберегать её. Если бы я не верила в это всем сердцем, я бы подралась с Треем из-за того, что он попросил тебя отступить. — Тарин вздохнула. — Что касается наших следующих действий…
— Больше никаких видео, — вмешался Доминик. — Мы изложили нашу позицию, но ничего не поменялось. Мы не можем сказать что-то новое. Любое внимание, которое мы уделяем Эммету, заставляет его казаться заслуживающим доверия.
— Я согласна, — сказала Тарин. — Мы можем опубликовать что-нибудь простое в нашем блоге, в котором скажем, что мы надеемся, что общественность увидит его историю такой, какая она есть — разгневанный отец, ищущий, кого обвинить в боли своей дочери.
— Если хочешь, — начал Трей, — Я могу сам позвонить Миле и…
Брови альфы приподнялись, когда глаза Доминика снова сверкнули волчьим блеском, а в груди зародилось территориальное рычание.
— Я почувствовал, что твоему зверю не понравилось, что я сказал тебе держаться от неё подальше, но до этого момента я не видел в нем собственничества. Держу пари, что это чувство для него ново.
Доминик только хмыкнул.
— Принимая это во внимание, возможно, было бы лучше оставить некоторое расстояние между твоим волком и Милой, — сказал Трей. — Или он будет чёртовски зол, когда все это между тобой и ней закончится, и он захочет бросить вызов мужчине, с которым она создаст пару.
— Как ты думаешь, возможно ли, что она могла бы быть твоей истинной парой? — спросила Тарин мягким голосом.
Доминик сжал руки в кулаки.
— Нет.
— Ты должен быть открыт этой идее, — посоветовала она. — Многие люди не чувствуют, что рядом их настоящая пара. Может потребоваться некоторое время, чтобы…
— Она не моя. — Слова были похожи на гравий.
— Ты не можешь знать этого наверняка.
— Я могу. Я не могу сказать вам почему, потому что это не мой секрет, которым я могу поделиться, но я могу сказать вам, что я абсолютно уверен, что я не её истинная пара.
Чётко читая между строк, Тарин медленно кивнула.
— Это плохо. Но это не значит, что у вас с ней по-прежнему ничего не может быть. — Встав, она поправила футболку. — Я пойду, поговорю с Реттом и закончу пост в блоге.
— И я собираюсь присоединиться к футбольному матчу, прежде чем Кай бросит на меня ещё один неприязненный взгляд за то, что я не играю. — Трей поднял брови, глядя на Доминика. — Ты идёшь?
—
Ему нужно было позвонить, поэтому, когда альфы ушли, Доминик достал свой телефон и набрал номер Милы.
Она взяла трубку после нескольких гудков.
— Привет, GQ.
Её хрипловатый голос обволакивал и его, и его волка, успокаивая и возбуждая.
— Эй, чем занимаешься?
Было небольшое колебание.
— Никаких странных грязных реплик?
— Я приберегаю их до следующей встречи с тобой.
— Ты сам на себя не похож. Что случилось?
Чёрт возьми, она слишком легко его прочитала. Он вздохнул.
— Пирсон попросил журналиста опубликовать дополнительную статью, и это плохо. — Доминик ввёл её в курс дела.
— Я действительно надеюсь, что кто-нибудь наступит на член этого ублюдка.
Губы Доминика слегка изогнулись.
— Можно только надеяться. — Он почесал в затылке. — Трей обеспокоен тем, что это привлечёт ко мне внимание, и что тот, кто разделит это внимание, может стать мишенью Пирсонов. Он думает, что будет лучше, если я буду держаться от тебя подальше, пока все неприятности не улягутся. Не могу сказать, что мне нравится эта идея, но я также не хочу, чтобы это дерьмо касалось тебя. — Нет ответа. — Мила?
— Понятно, — наконец сказала она немного натянутым голосом. — В конце концов, я держалась от тебя на расстоянии, когда поняла, что за мою голову назначена награда. О, подожди, нет. Я верила, что ты сможешь позаботиться о себе, и уважала то, что у тебя есть собственный разум.
Чёрт.
— Все не так, Мила. Я знаю, ты можешь защитить себя — я видел это воочию. Но этот парень не нападёт на тебя физически. Он нанесёт удар по твоей репутации, которая затем может пролиться кровью на парикмахерскую и твою семью. Он сделает все возможное, чтобы раскопать твои секреты, а затем извратит то, что найдёт, точно так же, как он сделал со мной. Если ты прочитаешь вторую статью, ты поймёшь.
Тяжёлый вздох.
— Прекрасно. Что угодно. Я надеюсь, ради тебя, что это скоро пройдёт.
Что-то в её тоне насторожило его.
— Мила, я не использую это как предлог, чтобы увеличить дистанцию между нами, если это то, что приходит тебе в голову. Я не такой.
— Но лучше сделать это. Я скоро уезжаю из страны, и, вероятно, с моей стороны нечестно дурачиться с тобой, когда я должна думать о Максиме.
Доминик щёлкнул зубами.
— Дурачится со мной? Ты так это называешь? — Его волк оттянул верхнюю губу ровно настолько, чтобы обнажить один клык.
— А как бы ты это назвал? — с вызовом спросила она.
Он выругался себе под нос. У него не было ответа для неё, потому что он не знал, что, чёрт возьми, было между ними. У него никогда раньше не было такого.
— Я собираюсь звонить тебе каждую ночь, Мила. И тебе лучше нахрен брать трубку.
— Зачем мне это делать? — едко спросила она.
Потому что его волку нужно было услышать её голос. Потому что Доминику нужно было быть уверен, что он в её мыслях. Но он ничего этого не сказал, зная, что это только придаст правдоподобия её бреду о том, «что мы не должны заниматься сексом, потому что я должна думать об этом русском ублюдке». Поэтому вместо этого Доминик сказал: