Неукротимый, как море
Шрифт:
Николас опустил саквояж на пол и прижал девушку к груди. Саманта льнула к нему всем своим существом. О, как смел позабыть он чистый, солнечный запах ее волос…
Девушка подрагивала, как щенок, истосковавшийся по любимому хозяину, и только по всхлипам, от которых сотрясались плечи, Ник понял, что она плачет.
— Эй, что ты? — Он приподнял ее подбородок пальцами, и глаза Саманты тут же заполнились влагой. Послышалось мокрое хлюпанье и шмыганье носом. — Да что случилось, малышка?
— Я так счастлива… — пролепетала она, и Нику стало даже завидно, что можно испытывать такие яркие переживания.
Задерганным аэропортовым толпам пришлось расступаться и обтекать их подобно тому, как вода обтекает валун: эта парочка ничего вокруг не видела.
Даже когда они покинули аэровокзал и очутились под солнцем Флориды, Саманта продолжала обеими руками держать Ника за поясницу, заставляя его ковылять неловкими шагами. В таком виде они добрались до припаркованной машины.
— Боже милосердный! — воскликнул Николас и даже поежился от избытка чувств. Перед ним стоял обычный минивэн «шевроле», в окраске которого ничего обычного и близко не было. — Это что такое?!
— О, это настоящий шедевр, — рассмеялась Саманта. — Правда?
Машину, яркую как радуга, украшали цветные завитки фантастических ландшафтов и морских пейзажей.
— Твоих рук дело? — спросил Ник, вынул солнечные очки из нагрудного кармашка и через темные стекла стал придирчиво разглядывать чаек, пальмы и тропические цветы.
— А разве плохо? — запротестовала она. — Мне без тебя было скучно и тоскливо, вот и решила хоть чем-то развлечься.
Одна из картин изображала полупрозрачный гребень зеленой волны, на которой застыла пара серфингистов в компании с грациозным дельфином. Ник наклонился поближе и решил, что едва ли мужская фигурка похожа на него. Впрочем, детали были прорисованы с любовью и старанием, да и смотрелся он как нечто среднее между Кларком Гейблом и Суперменом — разве что более пленительно.
— По памяти! — гордо объявила Саманта.
— С ума сойти, — искренне ответил Ник. — Только у меня бицепсы крупнее, и вообще я куда красивее. — Несмотря на необузданный подход к выбору палитры и слишком романтизированный стиль, он признал за девушкой несомненный талант. — Надеюсь, ты не рассчитываешь всерьез, что я вот в этом буду разъезжать? Что скажут мои кредиторы?!
— Знаете, мистер Берг, выбирайтесь-ка вы из своих синих костюмов и жестких воротничков. Вас только что записали на экскурсию в Нетляндию, куда ведет лунная дорожка.
Перед тем как завести мотор, Саманта все же бросила на Ника серьезный взгляд своих громадных зеленых глазищ.
— На сколько, Николас? — спросила она. — Как долго мы пробудем вместе на этот раз?
— Десять дней, — ответил он. — Не сердись, но мне нужно обратно в Лондон к двадцать пятому числу. Близится одно крупное дело, по-настоящему крупное. Я тебе расскажу.
— Нет. — Она зажала уши обеими руками. — И слышать ничего не хочу. Только не сейчас.
Саманта вела «шевроле» с беспечностью, в которой сквозили богатый опыт и умение. Машина неслась вперед, а хозяйка принимала знаки восхищения водителей-мужчин, направо и налево раздавая улыбки и потряхивая косами.
Они свернули с девяносто пятого шоссе и припарковались
— За продуктами, — пояснила Саманта, после чего добавила, лукаво сверкнув глазами: — Ведь у меня наверняка разыграется невероятный аппетит.
Она выбрала несколько кусков стейка, набила бумажный пакет прочей вкусной едой, прихватила бутылку калифорнийского рислинга, но категорически отказалась, чтобы платил Ник.
— В этом городе ты мой гость.
Рассчитавшись на кассе, они сели в машину и по Рикенбакерской дамбе направились к островку Вирджиния-Ки.
— Здесь у нас опытная база университета Майами, а вон там — видишь, на конце пристани, за белой лодкой? — моя лаборатория.
Невысокие здания сгрудились в одном из уголков острова, между океанариумом и причалами, которые принадлежали университету.
— Мы не будем останавливаться? — удивился Николас.
— Ты что, издеваешься? — улыбнулась она. — Для эксперимента, который я собираюсь провести, мне не нужно лабораторное оборудование.
Не снижая скорости, «шевроле» пронесся по длинному мосту, что соединяет Вирджиния-Ки с Ки-Бискейн, а еще через три мили девушка свернула резко влево, на узкую грунтовку, которая петляла сквозь роскошный тропический лес из баньянов, пальметто и пальм и вела к домику у самой кромки воды.
— Я живу рядом с работой, — пояснила Саманта, с трудом поднимаясь на веранду из-за массы покупок в руках.
— Это твое собственное бунгало? — спросил Николас, озираясь по сторонам. За кронами пальм проглядывали верхние этажи элитных кондоминиумов.
— Спасибо отцу. Он купил его в год моего рождения, — гордо сообщила девушка. — Моя удача берет отсчет именно с этого момента.
«Несколько сотен ярдов, не больше, — сообразил Николас. — Однако нынешняя стоимость этого участка сногсшибательна! Весь мир лелеет мечту поселиться у воды, и эти кондоминиумы лишнее тому доказательство».
— Да ведь оно, наверное, стоит миллион…
— Ценника нет и не будет, — твердо заявила Саманта. — Я так и отвечаю всем этим потным карликам с их толстенными сигарами. Отец оставил мне дом не для того, чтобы я его продавала. — К этому моменту она открыла замок и распахнула дверь. — Ну что ты стоишь, Николас? — укоризненно сказала она. — У нас и так каких-то десять дней.
Он прошел вслед за ней на кухню, где Саманта сбросила свои пакеты на стол и вихрем обернулась.
— Добро пожаловать в мой дом, — прошептала она и, продев руки между его локтей, выдернула полы сорочки из-под брюк, после чего положила ладони ему на голую спину. — Ты даже сам не знаешь, как я рада… Пойдем, я тебе покажу, что тут у меня и где… начиная с гостиной.
Спартанскую обстановку гостиной оживляли лишь индейские плетеные коврики и керамика — хотя через пару секунд к ним добавились ее шорты вместе с сорочкой Николаса.
— А вот здесь — сюрприз-сюрприз! — моя спальня.
Она уже тащила его за руку; из-под рубашки выглядывали ягодицы, напомнив Нику бурундука, когда тот, набив щеки, увлеченно грызет орешки.
Крошечная спальня выходила на пляж. Морской бриз играл легкой занавеской, а шум прибоя казался дыханием спящего гиганта: глубокое размеренное шипение и вздохи заполняли собой весь окружающий мир.