Неуловимые
Шрифт:
Чувства эти передались Аскеру. Он закусил губу, побледнел. На виске забилась, запульсировала жилка.
Помолчали.
— Я должен вас спросить, — сказал подполковник. — Чувствуете ли вы себя абсолютно готовым? Хватит ли сил, выдержки, воли?..
— Хватит, — хрипло проговорил Аскер.
— Хорошо. — Подполковник поднял голову и, глядя ему в глаза, сказал: — Гвардии старший лейтенант Керимов, передаю боевой приказ. Вам предстоит внедриться в систему абверштелле!
Он опустился на валявшееся рядом бревно, указал Аскеру
— Конкретного задания пока не получите. Ваша цель — проникнуть во вражескую среду и ждать. Никакой работы, шока вас не отыщет связной. Он и передаст все, что нужно… Впрочем, об этом поговорим после. А сейчас все внимание пленному. Мы должны знать все, что касается его самого, его старой и новой службы, связей, родственников, друзей и прочего… Словом, все детали. Вы понимаете меня?
— Так точно, товарищ подполковник.
— И особенно подробно надо установить все об авторе письма, которое оказалось при Краузе… как его?
— Мориц Келлер.
— Да, о штурмфюрфе Морице Келлере… Времени у нас мало — через сутки вы должны быть уже в дороге. Поэтому начнём допрос немедленно. Кое-что нам известно. Полагаю, что к утру станет ясно и остальное. Потом вы ляжете отдыхать, а я буду думать. Во второй половине дня работаем вместе. — Подполковник задумался, потёр виски. — Да, необычайно трудную предстоит решить задачу… Она сложна вдвойне, ибо мы сильно ограничены во времени… Ладно! — Он встал, решительно разрубил ладонью воздух. — Отправляйтесь к командиру отряда и попросите, чтобы нам выделили свободную землянку и доставили туда пленного.
Глава четвёртая
Ещё сутки прошли. На рассвете третьего дня несколько групп партизан покинули лагерь и двинулись к дороге. Одну из них возглавлял командир отряда. Здесь был и подполковник. Группа вышла к песчаному подъёму и залегла возле кювета. Вторая группа под начальством комиссара прошла, километров пять западнее и тоже заняла позицию у шоссе. Ещё одна группа устроилась километрах в трех к востоку от песчаного подъёма. Ею руководил начальник штаба отряда. С этой позиции отлично просматривалось шоссе: километров десять на восток, а на запад — вплоть до песчаного подъёма.
Неподалёку от позиции начальника штаба у обочины шоссе стоял легковой белый автомобиль. Капот машины был поднят, Керимов, одетый в мундир германского офицера, возился в моторе.
С наступлением дня безлюдное до того шоссе ожило. В оба направления шли легковые автомобили и грузовики, проносились мотоциклы, изредка неторопливо пылили танки. Несколько раз проезжавшие мимо офицеры притормаживали и осведомлялись, помогут ли они помочь оберштурмфюреру. Хозяин «штеера» благодарил, но от помощи отказывался: неисправность обнаружена, и он её скоро устранит.
Так продолжалось несколько часов. Когда солнце стало клониться к горизонту и шоссе обезлюдело, где-то далеко на западе в небо поднялась ракета. Комиссар отряда
Аскер увидел ракету. Настало время действовать. Он проверил автомат, лежавший на сиденье. Как-то сразу стало жарко, и он расстегнул крючки воротника своего нового мундира.
С востока показался автомобиль. Разведчик поморщился — это был грузовик с солдатами, а нужен был легковой автомобиль с офицерами. Минут через десять за грузовой машиной проследовал штабной автобус с десятком гитлеровцев — это тоже не устраивало Керимова. А потом жизнь на шоссе замерла. Прошло четверть часа. Разведчик волновался все больше. Скоро начнёт темнеть, и тогда машин на шоссе не встретишь.
До наступления темноты осталось не больше часа, когда, наконец, на пустынном шоссе показалась подходящая машина. Легковой автомобиль шёл с востока, был далеко, и в распоряжении разведчика имелось несколько минут. Он присел на подножку «штеера», вытер платкам влажный лоб и закурил. Пальцы, державшие сигарету, чуть дрожали.
Все ближе машина. Когда она подъехала, Аскер встал и поднял руку. Автомобиль остановился. Два офицера, сидевшие в нем, вопросительно смотрели на хозяина неисправного автомобиля.
— Свеча, — виновато улыбнулся «оберштурмфюрер», — проклятая свеча подводит уже третий раз. А запасной нет…
Сидевший за рулём худой гауптман молча пошарил рукой где-то внизу и перебросил незадачливому автомобилисту пёструю квадратную коробочку. Машина тронулась и продолжала путь.
Аскер рассеянно вертел в руках коробочку со свечой, наблюдая за автомобилем. Когда тот отъехал на порядочное расстояние, он швырнул свечу в придорожные кусты, захлопнул капот машины и сел за руль. Почти тотчас же начальник штаба выпустил в воздух ракету.
Теперь предстояло действовать группе командира отряда, расположенной у песчаного подъёма, к которому приближался автомобиль с немцами. Вот он достиг подножья холма, стал взбираться на подъем.
— Приготовиться, — распорядился командир. — И глядите, чтобы все как надо!..
Несколько лучших партизанских стрелков, специально отобранных для этой операции, тщательно прицелились. Сейчас они должны были выполнить не совсем обычную задачу и потому волновались.
— Огонь! — раздалась команда.
Гулко, неторопливо застучали винтовки.
Выстрел — и зашипел воздух из правого переднего колёса машины.
Выстрел — и заглох пробитый мотор.
Автомобиль накренился, стал.
Офицеры выпрыгнули из него, упали в кювет и начали отстреливаться.
Партизаны вели огонь, не торопясь. Пули их вздымали фонтанчики песка у кювета, за которым прятались гитлеровцы, ложились справа и слева, но — странное дело! — ни одна не достигала цели.
Фашистские офицеры лихорадочно выпускали пулю за пулей, с ужасом сознавая, что кончаются патроны, а с ними исчезают и шансы на спасение.