Неуловимый Сапожок
Шрифт:
Однако говорить о счастье Джульетты де Марни было огромной радостью для аббата. Кое-какие слухи об удачах и отваге Сапожка Принцессы доходили до маленького провинциального кюре, и ему было приятно узнать, что Джульетта обязана своим спасением этому человеку.
– Добрый Господь вознаградит и его, и тех, о ком он заботится, – добавил аббат Фуке с такой серьезной верой в могущественную власть, что она показалась даже странной при теперешних обстоятельствах.
Маргарита облегченно вздохнула; первый раз во всем этом кошмаре, сквозь который она так мужественно прорывалась, на глазах ее появилась живительная влага. Чудовищное нервное напряжение наконец оставило ее. Она подошла к старику, взяла его морщинистые руки и, упав на колени, облегчила потоком слез свое переполненное сердце.
ГЛАВА XX
ТРИУМФ
День, в который членами Комитета общественной безопасности было получено письмо от Шовелена, стал воистину величайшим праздником.
«Монитор» от 22 сентября 1793 года, или 1 вандемьера I года Республики, сообщает, что 60 узников из числа подозреваемых, вина которых не была доказана, выпущены на свободу.
Шестьдесят!.. Приятный подарок в честь возможной поимки Сапожка Принцессы!
Комитет склонился к великодушию. Жестокость на мгновение уступила место радости от грядущего триумфа.
За того, чье сердце было переполнено беспокойством о благополучии людей, был назначен отменный приз.
Робеспьер и его децимвиры ликовали, и вместе с ними должны были радоваться еще шестьдесят человек. Так было! Уже завертелись соображения по поводу целого национального праздника и всеобщего помилования, как только этот наглый англичанин получит наконец по заслугам.
Всеобщее помилование, конечно же, всегда можно запросто отметить. Даже для тех шестидесяти оно было всего лишь отсрочкой. Эти спасители народа только слегка и ненадолго разжали кулак, чтобы завтра сжать его еще вдвое крепче. Но все вперед, к чистосердечному веселью!
Сапожок Принцессы во Франции или вот-вот появится, и в назначенный день он будет лично препровожден солдатами Республики в тюрьму, а затем и на гильотину. Англия все равно уже в состоянии войны с нами, и нам нечего о ней слишком беспокоиться. Мы можем вздернуть любого англичанина, кого бы мы ни поймали, и Англия ничего больше сделать не сможет; не сможет бомбить наши порты, беситься и угрожать, объединяться с Фландрией, Австрией, Сардинией или даже самим дьяволом, если ей будет угодно.
Allons! Voque la qalere! [5] Сапожок Принцессы, возможно, уже у нас! Опаснейший, более всех досаждающий враг готов попасть в наши лапы.
5
Вперед! Была не была! (фр.)
Письмо гражданина Шовелена было составлено весьма категорично:
«Гарантирую Вам, гражданин Робеспьер, а также всем членам революционного правительства, доверившим мне это весьма деликатное поручение…»
Чувственные губы Робеспьера саркастически ухмыльнулись. Весь гражданин Шовелен виделся в этом цветистом стиле, ибо трудно назвать весьма деликатным поручением то, что было дано ему под угрозой смерти.
Но это не главное!
Главное, «…что четыре дня спустя после указанной даты, через час после захода солнца, человек, скрывающийся под таинственным псевдонимом Сапожок Принцессы, будет на южном крепостном валу Булони».
«Четыре дня спустя после указанной даты.» А письмо гражданина Шовелена было помечено 19 сентября 1793 года.
– Так и прет аристократом – маркиз Шовелен, – сказал Мерлен, якобинец. – Можно подумать, он не знает, что все добропорядочные граждане называют эту дату 28 фруктидора I года Республики.
– Неважно, – нетерпеливо и холодно прервал Робеспьер. – Как бы мы ни назвали этот день, через сорок восемь часов проклятый англичанин сунет свою голову в петлю, из которой ему будет не так-то просто выпутаться.
– Вы верите обещаниям гражданина Шовелена, – лениво передернув плечами, прокомментировал Дантон.
– Лишь потому, что он обратился к нам за помощью, – сухо отпарировал Робеспьер. – Он уверен, что этот человек будет здесь, но не уверен, что сможет поймать его.
И все-таки большинство продолжало считать письмо Шовелена всего лишь пустым хвастовством, потому что никто из них не знал ничего толком о причинах, побудивших его написать. Никто даже не мог себе представить, каким образом бывшему послу удалось столь точно определить день и час, в которые злейший враг Франции попадет во владения тех, над кем он так нагло издевался.
Тем не менее гражданин Шовелен просил о помощи, и в этом ему нельзя было отказать. Действия Комитета общественной безопасности должны быть безупречны.
Шовелен однажды дал маху и упустил добычу, это не должно повториться. Он замечательно придумывает всевозможные комбинации, но ему нужна крепкая рука, которая убережет его от провала.
Колло д'Эрбуа, только что вернувшийся из Лиона, как раз подходящая кандидатура для подобного рода поручений. Он полон идей (инициатор «Наяд»), и можно не сомневаться, что он сумеет весь город Булонь превратить в гигантскую темницу, в которой таинственный англичанин-авантюрист не найдет ни одной лазейки для спасения.
И пока продолжалось совещание, пока этот комитет мясников был занят разработкой представления по травле волка, однажды уже сорвавшейся, от гражданина Шовелена прибыл новый гонец.
Известий ожидали гораздо позже; по всей видимости, что-то непредвиденное и совершенно неожиданное вызвало необходимость послать вторую записку.
На этот раз письмо было коротким и деловым. Робеспьер развернул его и прочел собравшимся:
«Нам удалось поймать женщину, его жену. На меня может быть покушение. Пошлите тотчас кого-либо, кто мог бы вывезти инструкции в случае моей неожиданной смерти».
Губы Робеспьера от удовольствия обнажили ряд желтоватых зубов, длинных и острых, подобно волчьим клыкам. Когда он пустил письмо по рукам, собрание загудело, подобно стае гиен.
Каждый сразу же оценил всю важность ареста этой женщины, жены Сапожка. Теперь стало ясно, что Шовелен и в самом деле немало потрудился, он даже подозревает возможность покушения, и его это не пугает, наоборот, он вполне готов пожертвовать жизнью ради удовлетворения мести.
Кто мог теперь упрекнуть его?