Неумолимая королева
Шрифт:
— Это значит, что она наконец поняла, кто здесь хозяин. Я сглотнул, пытаясь переварить информацию. «Ей нужно было откровение, поэтому я дал ей это. Она узнала, чем занимается твой отец, и правду о том, кто был до нее.
— Ч-кто? Я заикался.
«Его предыдущая жена». Мой рот приоткрылся, и меня пронзил шок. Папа был женат раньше? Почему это показалось неправильным? Он никогда не упоминал об этом. Бабушка тоже. У меня закружилась голова. У меня свело желудок. — Разве ты не знаешь, девочка? — сказал он насмешливым голосом. «Мы все пришли в мир кричащие
Я уже слышал эти слова раньше, только немного другие. Мама сказала их, когда умирала.
Мы все пришли в этот мир кричащие и залитые кровью. Все, что мы можем сделать, это убедиться, что мы не уйдем тем же путем.
Слышала ли она это от него?
Я был слишком занят обдумыванием этой информации, что не предвидел следующего шага. Для пьяного человека он двигался быстро. В одну минуту он небрежно прислонился к дверному проему, а в следующую его тело врезалось в мое, его кислое дыхание коснулось моей обнаженной плоти.
Моя голова ударилась о холодный металл холодильника, от чего череп пронзила волна боли. Воздух с хрипом вышел из моих легких, и я почувствовал вкус крови во рту.
Мои легкие горели. Страх сотряс клетку моей паники, забирая весь мой кислород.
Я боролся с ним изо всех сил, но этого было недостаточно. Он ударил меня так сильно, что звезды поплыли передо мной. Он схватил оба моих запястья и поднял их над головой. Я отказался прекращать борьбу.
Затем мои руки обжег жестокий порез, знакомая боль, когда он пытался перерезать мне запястья.
Это было в тот момент… в тот самый момент… Я решил, что никогда больше не порежусь. Я хотел жить. Я выжил, и будь я проклят, если сдамся без боя.
Его рука обхватила мое горло, сжала его со всей силы и снова прижала мою спину к холодильнику с такой силой, что у меня застучали зубы.
— Ах, маленькая девочка, — прорычал он. — Ты мне не ровня.
— Отпусти меня, ублюдок, — прохрипел я, с горечью осознавая слабость своего тела. «Моя семья уничтожит тебя».
Его хватка усилилась. У меня кружилась голова, перед глазами плясали точки. Мое сердце колотилось в груди, страх — густой и липкий — наполнял мой рот.
«Кто из вас, ребят, мой?»
Я моргнула, вопрос застал меня врасплох. — Я не знаю, о чем ты говоришь, — прохрипела я, мой голос был едва слышен, когда я отчаянно царапала его предплечья и пинала себя по ногам.
— Ты лжешь , — прошипел он, крепко сжимая. «Лучше не быть этим глухим уродом».
Адреналин и ярость пронзили меня. Я вцепился в него, пытаясь ударить его коленом по яйцам.
— Не говори так о моей сестре, — прохрипела я, царапая его руки, когда он снова сильно ударил меня. В ушах у меня звенело, а щека горела. Прежде чем я успел сделать следующий вдох, последовал удар. Мне казалось, что моя голова взорвалась, и по моему лицу скатилась единственная слеза. — Никто из нас не твой, больной ублюдок.
Он ухмыльнулся, как злой маньяк. «Однако время
Перед лицом этого монстра в моей груди возникла безнадежность. Смерть приближалась ко мне, я чувствовал, как тени приближаются, ее холодный кулак стучится в невидимую дверь.
Но я отказался отвечать.
Вместо этого я собрал все оставшиеся силы и ударил коленом ему между ног. Он дернулся, его хватка ослабла. Отпустив его предплечья, я вцепилась ему в живот, и мои пальцы схватили холодный металл. Пистолет. Я не думал, не сомневался в своем следующем шаге. Я просто отреагировал.
Я схватил его и нажал на спусковой крючок. В то самое время, когда за нашим окном взорвался фейерверк.
Хлопнуть.
Я не мог различить шум фейерверка и выстрела. Но когда небо осветилось и на кухню проникли оттенки синего и красного, ужасный крик прорезал воздух. Я отшатнулся и увидел перед собой картину: мистера Леоне, красные глаза вылезли из мертвенно-бледного лица, открытый и закрытый рот.
Его хватка на моем горле медленно ослабла, пока его рука не упала по всей длине его тела.
Со всей оставшейся у меня силой я ударил его в живот, прямо в пулевое ранение.
— Черт, — прохрипел он, отступая от меня, пытаясь найти что-нибудь, чтобы удержать равновесие. На кухонный пол с грохотом упали кастрюли и столовое серебро. Он вцепился в стойку, дрожа, как будто я была всего несколько секунд назад.
Его лицо выражало недоверие, кровь, которую он терял, отражалась в его бледности.
Моя рука подлетела ко рту, и я впился в нежную плоть ладони, задыхаясь, каждый вздох обжигал мои легкие.
Я сделал шаг назад. Потом еще один. Мое сердце колотилось по ребрам, и я с ужасом наблюдал, как он упал на пол, кровь хлестала из его раны.
Мой рот пошевелился, но я не издал ни звука. Только когда моя спина коснулась холодильника, я наконец смогла дышать.
— Ты изнасиловал мою мать? Мой голос был устрашающе спокойным, звук моего дыхания смешивался с его тяжелым хрипом.
Кровь сочилась из уголка его рта. «Она пришла добровольно. Но потом она прервала его». Мой желудок упал. — Но в тот последний раз… — Он не допустил смысла. «Я не мог отпустить ее. Она должна была быть моей».
Этот человек был чертовски сумасшедшим. Мама никогда бы не захотела такого человека. — Ты лжешь, — сплюнул я. «Она никогда бы не пришла к тебе добровольно. Зачем ей это? Мне не следовало спрашивать, но не знать — это было не для меня.
— После того, как она вышла за него замуж, — задыхаясь, сказал он. «Она пришла добровольно. Месть лучше всего выполнять в гневе, а не в холодном состоянии. Он сеет хаос и уничтожает все на своем пути». Голос его слабел с каждым словом. «Хотя, надо сказать, я не ожидал увидеть его тем летом у себя дома. Ты и твоя сестра — точная копия ее, которую я помню. Его глаза были крепко зажмурены, а руки, закрывающие рану, теперь были окрашены красным, кровь текла по плитке.