Неуправляемый мужчина
Шрифт:
И я ему это позволила. Я даже поблагодарила его за ужин, который не хотела, черт побери, совсем есть в своем доме.
Да. Полная идиотка.
Мой сотовый запищал на столе, я подняла его, увидела сообщение от Лэйни, открыла и прочитала, хотя знала, что там будет написано.
«Ты уже предупредила его об увольнении?»
Это сообщение она посылала шесть раз на дню, каждый день, начиная со вторника, когда я поняла, что была идиоткой с Тэком (в очередной раз), чем и поделилась с ней. Она перешла от предложений, что он придурок, к активной ненависти к нему. В этом не было ничего удивительного. Так
«Нет», — ответила я.
Через пять секунд я получила ответ: «Я буду оплачивать твои занятия йогой, пока ты не найдешь новую работу».
Вчера Лейни перешла к стратегии стимулирования. Мы один раз в месяц посещали ее любимый салон, где делала дорогие косметические процедуры ухода за лицом, еженедельно мы заказывали еду на вынос по четвергам, ужинали у нее с Эллиотом, а теперь помимо выше перечисленного она обещала оплачивать мои занятия йогой.
«Я подала резюме в три места. Потребуется какое-то время». — Написала я ей в ответ.
«Он сегодня на работе?» — Спросила она.
Да. В данный момент он находился в гараже, что-то делая с крутой красной машиной, к которой, как обратила внимание, он никого не подпускал. И сегодня он тоже избегал меня или напрочь забыл о моем существовании. Было уже почти два часа дня. Я слышала рев его мотоцикла в девять сорок пять (слышала и как последняя идиотка смотрела в окно каждый раз, когда слышала рев мотоцикла в течение последних четырех с половиной дней), он неторопливо вошел в гараж, и с тех пор я его не видела.
«Да, он здесь». — Написала я Лэйни.
«Я отправила тебе по электронной почте твое заявление об уходе. Тебе останется его только распечатать, подписать и отдать ему. Все просто.» — Написала Лэйни в ответ.
Она написала за меня заявление об уходе. Как это было похоже на Лэйни. Я улыбнулась в трубку. Потом дверь из гаража открылась, я подняла глаза и увидела Тэка.
Вот черт.
И почувствовала, как моя улыбка исчезла, а горло сжалось, ладонь зачесалась, пытаясь найти что-нибудь, чтобы бросить в него.
Он подошел прямо к моему столу, не сводя с меня глаз, сунул руку в задний карман и сказал:
— Я умираю с голоду. Сходи и принеси мне сэндвич.
Я уставилась на него, наблюдая, как он вытащил бумажник, открыл его, вытащил несколько купюр и бросил их мне на стол. Потом засунул бумажник в задний карман, мое горло перестало сжиматься, но зуд на ладони усилился.
Он не сказал мне ни слова после того, как ворвался ко мне домой, делая вид, что он такой порядочный парень. Прошло четыре с половиной дня с этого момента, он заявляется ко мне в кабинет и приказывает принести ему сэндвич?
— Что? — Прошептала я.
— Сэндвич. Ростбиф со швейцарским сыром. Принеси мне пакетик чипсов и шипучку, пока ты здесь. Мне все равно, где ты это купишь.
— Что? — Повторила я, и он прищурился, глядя на меня.
— Сэндвич, Рыжая. С ростбифом и швейцарским сыром, чипсы и шипучку. — Когда я просто продолжала пялиться на него во все глаза, не произнеся ни слова, он добавил: — Господи, ты хочешь, чтобы я тебе все записал?
— Нет, красавчик, я не смогу прочесть твой почерк, и я не принесу тебе сэндвич. У меня есть
Затем я повернулась к компьютеру, открыла электронную почту, нашла заявление об увольнении от Лэйни, потому что именно в этот момент я решила, что закончила с «Прокатись на автомобиле и мотоцикле на заказ», в основном закончила потому, что закончила с Тэком — большим, толстым придурком.
— Повтори. — Услышала я рычание Тэка.
— Ты меня слышал, — отрезала я и нажала на письмо от Лэйни.
— Детка, посмотри на меня.
— Поцелуй меня в задницу, — ответила я, дважды щелкнув по прикрепленному файлу от Лэйни, полностью игнорируя искрящуюся, пугающую атмосферу байкерского чувака, которая внезапно наполнила комнату.
— Рыжая, посмотри... на... меня.
Я посмотрела на него, точнее, впилась в него взглядом.
— У тебя какие-то проблемы? — зарычал он.
У меня проблемы? Ну и придурок!
— Да, — ответила я. — У меня проблема.
— В чем твоя проблема?
В чем была моя проблема? ОМойБог!
Я не знала, что сказать или сделать. Я так разозлилась, что не могла даже думать. Я могла бы ему ответить, но это было бы слишком откровенно. По какой-то странной причине я влюбилась в этого придурка, как потом выяснила, за текилой и получила действительно отличный секс. А потом я разлюбила его, потому что он использовал меня в тот первый раз, и именно поэтому он был придурком. А потом я снова влюбилась в него, когда он очередной раз использовал меня, будучи все тем же придурком, каким был в первый раз. Я же знала, что он спал по крайней мере еще с одной женщиной. И в итоге я получила от него много хлопот, два пива, два куска пиццы и несколько действительно великолепных оргазмов.
Поскольку я не собиралась ему это объяснять, выворачивая себя наизнанку, я заявила:
— Моя проблема — не твое дело.
— Это мое дело, когда ты заявила поцеловать тебя в задницу.
— Если тебе не нравится, как я общаюсь, Тэк, так уволь меня, — парировала я.
— Господи, — он скрестил руки на груди, а затем хрипло спросил:
— У тебя что месячные?
Я почувствовала давление в голове и выстрелила в ответ почти крича:
— Нет! Если и так, это тоже не твое дело. — Давление в голове продолжало расти, отчего я подскочила со стула, наклонившись через стол к нему, заявив: — На самом деле, ничто, что касается меня, не твое дело. Я в паршивом настроении, но это тоже не твое дело. Так что, если ты голоден, можешь съездить за своим дурацким сэндвичем сам. Я очень занята.
Затем я плюхнулась в кресло, развернулась к компьютеру, не читая, передвинула курсор мышки на кнопку печати и нажала. Пока я целенаправленно занималась распечатыванием заявления об увольнении, составленным Лейни от моего имени, сквозь давление в голове и грохот пульса в ушах, я едва услышала, как Тэк задвигался по комнате. Только когда рядом со мной как-то резко потемнело, он буквально навис надо мной. Но у меня не было возможности отреагировать, так как мое кресло резко развернули, я крутанулась вместе с креслом, и не успев опомниться, запрокинула голову назад, потому что Тэк, положив руки на подлокотники кресла, наклонился всем телом ко мне.