Неуставняк-1
Шрифт:
Холод, отступив от живота, проник в темя и покатился по спине. Сердце замерло, а руки вспотели.
«Позор!!! Как я, Гриша, мог оставить наших девчонок на поругание чужим! И пусть они со стволом, но они там, а я, бросив их – здесь! Это позор!!!». А позор для меня равен смерти.
Я сделал три шага назад к ближайшей квартире и ненастойчиво позвонил. Через десять секунд дверь без расспросов приоткрыла достаточно тучная бабка. Я быстро схватил освободившийся край дверного косяка левой рукой и всем телом подался на дверное полотно. Бабка взревела, как сирена, и, ухватившись за дверь, стала отъезжать вправо, освобождая проход. Её недолгий напор спал, когда в коридор вывалился нехилый дядя, выше меня на целую голову и в два обхвата животом. Он бросился ей на помощь, решив своим телом закрыть образовавшуюся брешь. Я же, окончательно задвинув её к стене, ринулся вперёд.
Некоторое время дверь оставалась открытой, и подъезд наполнялся истошными криками вмурованной в стену бабки.
Дядя выкинул вперёд обе руки, желая задержать меня на расстоянии, безопасном для собственного здоровья. Я, сделав резкий уклон вправо, быстро обошёл его по кругу. За ним оказался мальчишка лет десяти-двенадцати. И откуда их так много понабежало?! Взяв мальчишку за плечи, я, словно в вальсе, поменялся с ним местами, и он, став прокладкой, мешал дяде до меня дотянуться.
Тут бабка, опрокинутая мной и собственным весом, всё же смогла закрыть дверь, запечатав меня во враждебно настроенном, но менее опасном, чем сейчас улица, пространстве. В принципе – это была реальная крепость, в которой можно переждать, вернее, отсидеться. Как потом оказалось, я единственный, кто позвонил в чужую дверь и завоевал пространство для собственной безопасности.
– Что тебе надо?! – спросил дядя, прижимая мальчишку к своему животу с такой силой, что мальцу, вероятно, начали мерещиться трубы перехода в другой мир.
– Там, внизу, на нас напали. У них ружьё! – отлил я не своим голосом. Я как будто услышал себя со стороны – в голосе не было страха, но решимость говорящего внушала доверие.
– Да?! А я думал, мне показалось! А это и вправду ружьё? – спустил пары дядя. – Что ты хочешь?
– У вас есть телефон? Надо срочно позвонить в милицию.
– Звони, телефон за тобой. – Он приотпустил голову мальчишки, и тот задышал, как после скоростной стометровки.
Я повернулся, телефон стоял на маленькой полочке, изготовленной заботливыми руками хозяина, явно ценившего эту тогдашнюю редкость. Белый карболитовый корпус накрывала ажурная вязаная салфетка. Я без лишних церемоний схватил трубку и набрал «02».
– Милиция, слушаю вас. – Голос прозвучал практически сразу.
– В нашем дворе по адресу: Восстания, дом 108, двое угрожают огнестрельным оружием и готовы расстрелять подростков, находящихся возле подъезда.
– Повторите адрес, – безучастно проговорил голос.
Я повторил адрес, затем меня попросили сказать, откуда я звоню, и дядя назвал мне номер квартиры.
– Ожидайте, наряд выезжает! – Короткие гудки и холод вернувшейся действительности.
Пока я разговаривал по телефону, бабка переместилась в амбразуру кухонного входа, мальчишку пихнули в ближайшую комнату, а в коридоре остались только мы с дядей.
Я, заправляя растрепавшийся шарф, двинулся к двери, дядя, вжавшись в стену, пропустил.
– Ты куда? Не надо туда идти, – пролепетал он взволнованным голосом, – оставайся здесь.
Знаете, такое лепетание потерявшегося в толпе ребёнка. Напор, с которым он ринулся защищать свой придел, спал, глаза закосили, взгляд потерялся, а сам он обмяк и сдулся.
– Не могу! Там у нас внизу девчонки!
Голос был не моим, и вообще, всеми моими действиями словно управлял другой человек! А я? Я будто был сторонним наблюдателем. Я будто раздвоился: основное Я, покинув тело, выпало в астрал и стало наблюдать за всем со стороны, а на его место встало второе – упрямое, твёрдое, как чугун, расчётливо жестокое, готовое убить основное Я в угоду исполнению задуманного. Это бывает на ринге и в драке, но только на долю секунды и перед опасным ударом противника. В этот момент, если ты не успел уйти от удара, то удар получаешь не ты, а твоё второе Я.
– Может, лучше тебе остаться? – Дядя явно был растроган моей решимостью.
– Не, я пойду, а вы посмотрите за нами в окно, потом, если что, расскажете всё милиции.
– Хорошо, я не буду закрывать дверь, что случись – беги сюда. – Он протянул свою руку и открыл хитроумный дверной замок.
Я шагнул навстречу смерти. За спиной осталась крепость, в которой заплатой на паркетном полу валялась белая кружевная салфетка. Дверь за мной закрылась, и сразу послышалось, как дядя взводит все свои замки и задвижки, переводя крепость на осадное положение.
Ну а я?
Я быстро, чтобы не дать себе остыть, бросился по лестнице вниз.
Страха не было – лишь только решимость и шевелящийся холод в животе.
Дверь на улицу я распахнул широко и резко. Противник совершенно опешил от такой моей наглости. И я, сделав четыре шага в сторону здоровяка, остановился.
– Значит так, я вызвал милицию, и если вы в течение двух секунд отсюда не уебнёте, вас повяжут и посадят.
– Чё? Чё ты сказал, я щас тебя уебну прямо в живот! – Здоровяк наставил на меня двустволку.
В животе от холода появилась дыра, и я прямо почувствовал, как пули, отделяясь от стволов, одна за другой входят в моё тело, выворачивая куски мяса уже из спины.
Расстояние между мной и срезом ружья было не более трёх метров, и я уже был готов дотянуться до него, чтоб постараться если и не выбить, то хотя бы до выстрела отвести ствол в сторону от моего бренного тела. Но между нами вдруг встала Абалихина Ленка.
– Мясо, ты что, охуел, убери свою берданку! Убирай, я тебе говорю! – Говоря это, она слегка откинулась на меня, превратившись в щит центуриона.
– Пусть он повторит, что он сказал! – Здоровяк вновь принял обличье стрелка, но перед тем как убить меня, он был намерен продырявить и Ленку.
– Ты что, глухой? – сказал я и левой рукой стал её отодвигать за себя. Она сопротивлялась несильно, и мне это было на руку, так как в результате этого манёвра я приблизился к противнику ещё на один шаг.
Ещё мгновение, и я готов был вступить в бой – нужно было только лишь освободить левую руку, которая фиксировала Ленку за спиной. Слава богу, Ленка не сопротивлялась, а прижалась к моей спине. Мелкий, видимо, помня свой конфуз, отступил ближе к стрелку и замер.