Неужели это я?
Шрифт:
— Хозяйство у вас замечательное, — с невольной завистью сказала Лола. — Просто глаз не оторвать. Стою, любуюсь.
— А вы братца своего надоумьте, может, и он за дело возьмется.
Лола пренебрежительно махнула рукой, и Гастон правильно понял ее жест: мол, куда ему!
— Тогда идите молоко пить.
— Спасибо, но я...
— Да вы не стесняйтесь, я от доброго сердца, по-соседски.
— Ну уговорили, — улыбнулась Лола.
И продолжая беседовать, они пошли вдоль ограды каждый со своей стороны: Лола, с трудом пробираясь среди кустов, а Гастон, сочувственно
— А коз сейчас нет, — сказал Гастон. — Слышали поутру рожок пастуха? К вечеру вернутся.
Лола вспомнила, что действительно сквозь сон слышала пенье рожка, но решила, что и оно ей снится.
Они обошли огород. Лола с дотошностью деревенской жительницы расспрашивала о земле и о том, что на ней родится, а Гастон с удовольствием отвечал на вопросы. Давно уже у него не было такой внимательной заинтересованной собеседницы. Лола трогала его своим жадным вниманием ко всем хозяйственным мелочам. Она хоть и походила на городскую, но по нутру была своя, деревенская, не то что ее кузен.
После огорода осмотрели фруктовый сад.
— А теперь прошу в дом, я вам молочка налью, — пригласил хозяин.
Лола залюбовалась растущими перед террасой розами.
— Осенние, — объяснил Гастон, — доцветают. А что летом делалось! Не передать.
В доме Лола сразу отметила, что, несмотря на чистоту и опрятность, не хватало женской руки. Гастон налил ей молока в глиняную кружку, и Лола, отпив глоток, будто перенеслась в свое детство: ее родители тоже держали коз, она на козьем молоке выросла.
— Я сейчас вам яблочек насыплю, — тем временем говорил Гастон, — вам поправиться надо, а то вон какая худая. Скажите братцу, чтобы получше за вами смотрел, и, если надо чего, приходите по-соседски, всегда помогу.
— Спасибо, — поблагодарила Лола и, не удержавшись, откусила от крутобокого румяного яблока из тех, что насыпал для нее в корзинку щедрый сосед. Вот это яблоко! Мед!
Гастон проводил ее до калитки.
— Ну, до завтра, соседка! Буду ждать.
— До завтра! — откликнулась Лола и пошла к себе, аппетитно хрустя сочным яблоком и думая: не нашим чета.
Когда она вошла в дом, Поль сидел пил на кухне кофе.
— Доброе утро! Я тебя потерял. Гулять ходила?
— Пила козье молоко у Гастона. Доброе утро. — Она присела к столу и сделала себе несколько тостов с джемом. Вот что значит поутру прогуляться, даже проголодалась! — После завтрака поможешь мне со шторами? И вообще введи в курс хозяйства.
Поль сразу погрустнел.
— Конечно, помогу. А по утрам, ты же знаешь, я работать люблю и уже начал одну работу. Если захочешь, веди хозяйство, а нет — и так обойдемся. По воскресеньям тут базар, покупай, чего знаешь, деньги вон там. — И он показал на супницу, которую, очевидно, использовал как банк.
К быту по-прежнему равнодушен, со вздохом констатировала Лола.
Поль быстро допил кофе и потащил ее в полутемную кладовку. Зажег свет и, ткнув пальцем в большой резной шкаф, сказал:
— Шторы здесь. Да, еще ковер! Сейчас расстелю.
—
— Нигде. Я как-то не удосужился. Книги есть. И места тут дивные, я каждый день гуляю и тебе советую. А хочешь, по магазинам броди, по улицам. Городок очень приятный.
Поль забрал из кладовки свернутый в трубу ковер и оттащил в комнату Лолы. Как только расстелил, в комнате стало и уютнее, и теплее.
— Видишь, как славно! — обрадовался Поль, одобрительно оглядывая темно-зеленый с бежевым ковер. — Теперь и шторы можешь подбирать, и покрывало. Две тетушкины комнаты я храню в неприкосновенности, остальными можешь распоряжаться. Сваришь обед — спасибо, нет — пообедаем в кафе.
Поль убежал к себе наверх, Лола со вздохом открыла шкаф. Выбирать не приходилось: натурщицей, горничной она уже наработалась, побудет теперь экономкой.
Поль работал целый день, забыл про еду, даже на прогулку не пошел. Он покинул мастерскую, когда стемнело, почувствовав, что зверски проголодался. Вошел на кухню и удивился: кухня преобразилась: на столе скатерть, на полках надраенные старинные пузатые кастрюли, горшки, кринки. И тарелки какие-то диковинные Лола отыскала и по стенам развесила. Пол блестит. А запах... Запах-то какой!
— Нравится? — Лола довольно улыбнулась. — Ну садись быстрее за стол. Проголодался, наверное.
— Не то слово! А ты тут потрудилась на славу. Устала?
— Устала, но днем отдохнула. Давай теперь ужинать, а после ужина загляни ко мне.
Поль ел овощное рагу и похваливал. Как это он забыл, что Лола отличная хозяйка?
— Только сейчас я понял, какое приобрел сокровище! Работа у меня теперь пойдет как по маслу.
— Недаром ты называл меня своей музой, — отозвалась довольная Лола, принимаясь мыть посуду, — Мишель мне говорил, что ты кисти и в руки не берешь, а стоило мне приехать, ты уже за мольбертом.
Поль чуть не поперхнулся.
— Ну, показывай, что там у тебя в комнате, — сказал он, видя, что Лола покончила с посудой.
С порога он оценил произошедшие с интерьером перемены: на окне ярко-розовые муслиновые занавески с кружевом, на постели малиновое шелковое покрывало, на столике плюшевая скатерть и чудесный осенний букет в вазе, на каминной полке — какие-то финтифлюшки. Словом, филиал тетушкиного будуара. Отлично. Главное, чтобы Лоле нравилось.
— Поздравляю с новосельем! Бегу в погреб за вином, будем праздновать!
— Погоди, сначала перевесь зеркало!
Ну что ж, пусть счастье Лолы будет полным. Поль перевесил зеркало и с улыбкой смотрел, как тщательно Лола расставляет какие-то баночки, бутылочки, флакончики.
Потом они сидели в гостиной, пили вино, вспоминали прошлое. Лола рассказывала о своих скитаниях, но без печальных подробностей. Она была уверена, что Поль захочет провести вместе ночь, но в одиннадцать он встал, поцеловал ее в лоб и, пожелав спокойной ночи, отправился к себе.
И на следующий день Поль работал до темноты. И на второй. И на третий. Целыми днями одной в доме Лоле было скучно, и она попросила Гастона подобрать ей какое-нибудь занятие на свежем воздухе.