Невечнозелёное
Шрифт:
Я сначала думал по-мирному разрулить, психологически точно всё рассчитал. И тут вдруг этот вылез…
Антон вздохнул.
– Ирма, я тебе уже всё рассказывал. Давай лучше на Луну смотри. И на туманности. Без обид. Но сколько можно-то? Мне, знаешь, тоже ещё не всё понятно.
Ирма строптиво мотнула свежепокрашенной платиновой башкой, звякнула браслетами и отодвинулась.
«Тоже мне, манипуляторша…» Антон знал, что Ирминых обид хватает примерно на полторы минуты. Потом ей самой дуться надоедает. Так что нормальная она девчонка. И потому можно не париться. Думать о своём.
У Антона, в который раз за эти сутки, перед глазами начала разворачиваться утренняя катастрофа.
Берег
А сбежать некуда, толстые тётки напирают. И кусты шиповника вокруг.
…Антон, став белым и пушистым, лучил улыбку, как только он и умел, показывая, что всем желает исключительно здоровья и счастья. И вообще, лучше этим тётенькам пожалеть парнишек, а идеально – угостить чем-нибудь вкусненьким. «Мы просто два пятнадцатилетних мальчика – светленький такой, носатый, с незабудковыми глазами в пушистых ресницах, и малостриженый другой. Не такой обаятельный, но тоже с умным лицом. И в клетчатых джинсах. Никакие мы вам, тётки, не враги!»
Но Яндекс, дубина, замысел не оценил, завёлся, и, выручая «команду», наглел и пёр напролом. Собачился с дамами. Обвинял в профнепригодности. Задавал каверзные вопросы по истории Кранца-Зеленоградска. Так что, когда из кустов шиповника вылез ещё и мужик, поднимавшийся с обрывистого берега, Антон и улыбаться бросил. Оглянулся в поисках защиты. Присмотрелся: кажется, вдали маячил знакомый силуэт. Нет, обознался. Когда вновь перевёл взгляд на Яндекса, тот уже лежал на потрескавшемся асфальте. Бледный лежал и дёргался. Продравшийся сквозь шиповник брезгливо и осторожно тыкал носком ботинка лежащего.
Антона как парализовало – ярко, как наяву, вспомнил отчима, свою ярость и бессильную ненависть. Тип разогнулся, повернулся к нему – и это оказалось правдой. Перед Антоном стоял именно он. А позади этого урода корчился в судорогах Яшка.
В голову полезла картинка: пистолет, и сил не хватает нажать на спусковой крючок. Пистолет был стартовый, принадлежал отчиму. Антон мечтал убить этого дядьку, когда вырастет. Убил бы уже тогда, но только в семь было рано и непонятно, как именно. В кино, которое показывали по телевизору, не хватало подробностей. Любимая мечта тех лет: он вырастет и станет киллером. Целился, когда не видели, в фотографию на столе. Старался, чтобы даже мысленно не задеть маму – на фото они с отчимом вместе. Разуваешься, развязываешь шнурки – непременно прячь их концы в ботинки: иначе скандал и оскорбления. Отчим приучает быть аккуратным. Семь долгих лет кошмара.
А здесь он что – его друга бьёт?! От ярости сознание почернело и заглохло. Антон бросился вперёд – и тут же улетел в шиповник. Треск и осыпающиеся лепестки. Странный звук. Рядом завопили. Потом опять стало слышно море, и как с пляжа несётся задушевно-протяжное хора бабулек: «Зачем чубатой кра-аса-то-ою казачки сердце па-а-а-карил?» Далее из ниоткуда по частям стала раскручиваться сложносоставная матерная фраза. Голос отчима. Антон потряс головой – в ушах звенит! Стал выбираться из кустов.
Яшка уже очухался. Но смотрит, как упоротый енот. Сидит на асфальте, крутит в пальцах ручку. Бывший отчим, выпятив грудь, трясущимися руками снимает пиджак.
Антон кинулся к другу. Тот с отстранённым смешком продолжал крутить ручку.
– Выстрелила. А я пугнуть хотел. А она работает…
Антон пригляделся внимательнее к отчиму. Вернее, тому, что тот ошеломлённо держал, рассматривая. Пола пиджака разнесена в клочья и обуглена. При этом ткань всё ещё дымилась. А наглаженная голубая рубаха отчима осталась нетронута, да и сам он производил впечатление не раненого, но на время сильно растерявшегося человека.
Вот здесь-то Антона и взял бывший «папа» за локоток, да и отвёл в сторонку. И произошёл тот самый разговор. Закончившийся ультиматумом.
3.
Потом они с Карповым возвращались на электричке в Калининград, Антон тихонько сочувствовал Яшке. Ничего не говорил, но поддерживал. Как-то у него это всегда удачно получалось. «Забота пошла» – шутила в таких случаях Королева-Спасайка.
– Что будет-то… – уже на выходе из Северного вокзала промямлил Яндекс.
– Ты где эту хрень взял?
– Когда вещи у дяди Вовы в сарае разбирал. В ящике. Сам понимаешь.
«Значит, дядя Вова всё-таки был» – мысли в перегруженный Антонов мозг приходили на редкость тупые. А вообще ему бы подумать о другом. О том, что сказал ему отчим. О чём они договорились. И что нельзя знать никому на свете. Или всё-таки лучше пойти в полицию и всё рассказать, как есть? А как же Янек?
– Так что теперь будет-то… – Яшка даже пытается изобразить удальство и безразличие. Но дважды один и тот же вопрос – это не удальство уже.
– Ты пока дома посиди. Этот мужик, он… он сказал, что всё решит, ну… Он мой знакомый оказался. Короче, просто дома сиди. Увидишь, всё нормально будет. Яш. Ты пока вопросов не задавай. А ручку, он сказал, отдаст потом. Потерпи. Только мы её после вместе выкинем. Вспоминая и подбирая слова, путая слоги, Яшка всё же выдавил:
– А как же мя-пать? О дяде Вове?
Антон аж подскочил от возмущения. Выругался.
– Как бы от нас с тобой мяпать не осталась.
Кумир Янека – его знаменитый дядя Вова, большую часть жизни просидевший по разным поводам в тюрьмах. Вступался не за кого надо, игнорировал покровительство нужных людей, боролся… Доборолся до открытой формы туберкулёза. Так и сгинул где-то в Архангельской области. И вот уже полгода, как Яшкина мама стала полноправной владелицей комнаты в коммуналке, а сам Яндекс – наследником дядивовиного сарайчика. Разбирает старый хлам понемногу, хвалится то заплесневелым манускриптом, то плётку с ручкой из чьей-то ноги с копытом нашёл. Тащит всё в дом. Другая бы мать это добро на помойку снесла. Но мама Яши очень терпеливая, балует дурака своего, как может. А отец у них в Москве остался, другую семью завёл. Янек о нём и не говорит никогда.
Яшке, как и Антону, пятнадцать. И у него, дурака, железная пластинка в дурной башке, там же – масса всякой информации и ни малейшего представления о действительности. Вот кого спасать надо. А отчим сказал: «Приедет ко мне твоя мать – отдам заявление. Будем в расчёте. Скажешь кому – посажу и тебя, и этого». А сказал – сделает. Он же аккуратный. Если бы только шнурки в ботинки. А то ведь и жизнь чужую в унитаз. Методично. Сосредоточенно посапывая.
Глава 3
1.
Мало-помалу всё вокруг стихло. Ребятишки разбрелись кто куда, и Маргарита наслаждалась покоем на низкой скамье под яблоней, привалясь спиной к стволу. Сын с этой смешной девочкой Ирмой отправился на крышу «смотреть звёзды». Ну-ну. Димка вроде серьёзный парень, вот и Элизабет Альбертовна произвела на него сильное впечатление. Ещё бы: вдова диссидента, правозащитница… Да с таким человеком, как она, раз в жизни встретился – и то, считай, не зря жил. Дурачок Антоша, с девочкой убежал. Это-то всегда успеется. А вот ему бы с Элизабет пообщаться! Димка от неё не отходит. Антон, балбес, даже не понимает, к кому в гости попал. А сколько судеб спасла эта легендарная женщина! Да и сейчас её жизнь – подвиг и стремление помочь. Благо, телефон-интернет бесперебойно служат ей даже в этой местности. Но – не у них на хуторе. Там устойчивое Средневековье.