Шрифт:
Серия «Неизвестное»
НЕВЕДОМОЕ (Убить Чехова)
Все персонажи не вымышлены,
все события происходили в реальности.
Автор №1
По крайней мере, в одной из реальности точно!
Предисловие
Осенний туман над прудом у меня всегда вызывал безотчетное чувство тревоги. И такого рода экзистенциальный страх усиливался по мере приближения моего дня рождения. Но каждый раз, именно В СВОЙ ДЕНЬ меня неудержимо тянуло совершить утреннюю прогулку к нашему пруду. Так было и в этом году.
Сей водоем, находившийся в полукилометре от нашей деревеньки, вернее было бы называть озерцом, так как данных об искусственном его происхождении мне не удалось раскопать. Единственное, что мне выдали на-гора в уездном краеведческом музее, так целую кипу подшивок газет (с 1890 года по нынешнее время) и пару-тройку легенд связанных с этим местом. Но об этом чуть ниже.
Местные жители предпочитали называть сиё водное пространство Пруд. Именно так – с большой буквы – как имя собственное. Встречались и такие названия: Дикий Пруд, Песий Пруд, Собачья Ямка.
Автохтоны к Пруду, да и к леску (где пруд располагался), относились с мрачноватым юмором. Об этом свидетельствовали такого рода высказывания: «Сходи к Пруду – намой беду», «Без Пруда – ни одна беда», «В леску рыбка, в Прудку дичка», «Где Пруд – там и прут». (Последняя поговорка особенно меня заинтересовала, так как касалась она пропавших людей.)
Сам Пруд можно было охарактеризовать кратко так: зеленый агат кабошон* овальной формы. Размеры 10 на 8 метров. Чтобы убедиться в идеальной овальности пруда пришлось как-то вскарабкаться на высокую сосну, причем два раза – летом и зимой. (Зимой было особенно радостно.) Повторяю, никаких данных о том, что водоем сооружен кем-то из людей или по приказу кого-то я не нашел.
Зато нашел кучу газетных статей мистическо-криминального содержания (разных годов – от российской империи вплоть по нынешнее время), отнюдь не балующие читателя разнообразием. Как под копирку: «…пропал… Пруд… туман…» и так далее и тому подобное.
Исключение составила лишь заметка за 1920 год опубликованная в газете «Известия Советов рабочих и крестьянских депутатов города Егорьевска и уезда».**
«…выехал чрезвычком (чрезвычайная комиссия - автор) в количестве трех сотрудников (коллегия губернских ЧК состояла из пяти человек, уездных из трех – автор), которые намеривались на месте якобы колдовского пруда прочитать лекцию о вреде суеверия и развеять…»
Далее идет пропуск текста в связи с тем, что кусок, вероятно размером под будущую самокрутку, был оторван.
Окончание же было таково:
«…увязавшийся с ними на диспут о безбожии член местного комбеда (комитет бедноты – автор) Рячко Семен был помещен в егорьевскую психиатрическую больничку (отделение психиатрии – комнатка размером 2х3 метра – автор), где им заинтересовался представитель московского отделения… Вопил про белый кисельный туман и…»
Опять вырван кусок газеты и пару слов в конце: «…будем надеяться, что сей пресловутый белый туман выветрится из голов наших…»
Такого рода, пускай даже и отрывочные знания, только усилили мой интерес к загадочному месту. И наконец, наступило тридцатого сентября. В 6.30 я был на ногах и…
Словие первое, в котором объясняется куда и с кем, но не объясняется зачем
И, наконец, наступило тридцатого сентября. В 6.30 я был на ногах и задумчиво посматривал на двух собак – немецких овчарок – кобеля Тоника и суку Бритву.
Взять двоих – никак невозможно (достанут игрищами, а мне нужно сосредоточенье). Никого не брать? – как-то… того… этого… Неуютно, знаете ли!
Собака, как известно, существо двоякое в плане нечистой силы (а то, что там дело нечистое – безусловно). С одной стороны – это классический психопомп***, обеспечивающий безопасную транспортировку души в другой мир. То есть способна наладить тропку в «поди туда, не знаю куда» и по пути предупреждать о всяческих излишествах нехороших чересчур вредных для путешествующей души. А в этом мире способна собака отгонять всяких злодеев с того света (а некоторые даже умеют прогонять злодеев и на этом свете, но их очень мало осталось (собак, а не злодеев)). Но не всякая, а лишь «четырехглазка». Это когда у собачки над глазами белые или желтые пятнышки.
Выбор, надо сказать, был у меня богатый. Да-с. Или Тоник или Бритва. Кобель или сука. Оба окраса черноподпалого. Над глазками, соответственно, у обоих животных пронзительно желтые пятнышки. Да-с.
Но вот в чем дело. Мы забыли про «во-вторых».
А тут так. Она ж, собака, не только охраняет, она ж, гадина такая, может и привлекать утробников всяких. Может, может, – не сомневайтесь! И вот тут… Собака, гадина… Все женского рода.
В общем, я посовещался сам с собой и взял Бритву. Сейчас объясню.
Сам с собой я говорю редко. Не чаще раза в сутки. Мой друг – по профессии психиатр – говорит сам с собой гораздо чаще. И вовсе не считает такого рода лексические экзерсисы неким патологическим явлением. Просто он уверен в том, что о некоторых вещах лучше вести внутренний диалог, нежели чем с окружающими людьми; так безопаснее.
Так вот. Пинкертон надежный парень. Хороший. Но вот поговорить с ним – вряд ли удастся: весь-то он в делах и заботах; то палочку принесет, то в речке купаться затеет. Затейник, короче. Не, не, не подумайте плохого! При всем том, он проверенный охранник – доказывал не единожды. Но только от плохих людей. А на счет других субстанций – сверхъестественных – я не уверен. Очень уж он приземленный, что ли. Эдакий рабоче-крестьянский парень! И, соответственно, весь «разговор» Пинкертона сводится к двум лаконичным фразам: «Когда жрать?» и «Кого жрать?»