Неведомые дороги (сборник)
Шрифт:
– А если не найдете? – спросила Мег.
– Найдем. Будьте уверены.
Мег хотелось ненавидеть этих людей, особенно Бена Парнелла, который руководил поисками, а потому был единственным начальником, на которого она могла обрушить свою злость. Но ей никак не удавалось нагрубить ему, потому что она видела в его глазах и слышала в голосе искреннюю тревогу за нее и Томми и поняла, что ни Парнелл, ни его подчиненные не имеют ни малейшего отношения ни к созданию этих крыс, ни к их побегу. Что они – охранники, обыкновенные люди, ничем не отличающиеся от нее, которым, как бывало всегда, приходится исправлять то, что натворили другие, мнящие себя суперменами. Именно эти обычные люди спасают мир от грядущей катастрофы, именно они налогами, трудом и жертвами мостят дорогу для достижений цивилизации, которые потом политики ставят себе в заслугу.
Более того, Мег глубоко тронули сочувствие и понимание, выказанные Парнеллом, когда тот узнал о трагической гибели ее мужа, после чего она и Томми остались вдвоем. Он говорил о потере и одиночестве, как человек, знакомый с этим не понаслышке.
– Я слышал об одной женщине, – сказал он, наклонившись к окну, – у которой дочь умерла от рака. Так от горя она решила полностью изменить свою жизнь, начать с чистого листа. Она больше не могла видеть своего мужа, хотя он и любил ее, потому что они вместе страдали, глядя, как уходит их дочь, и всякий раз, когда она смотрела на него... она вновь видела свою маленькую дочь и вспоминала о ее мучениях. Разделенные страдания стали тем рифом, о который разбился корабль их совместной жизни. Поэтому... развод, новый город, новый штат... для нее это был единственный, пусть и драматичный, выход. Но вы справились с горем лучше, миссис Ласситер. Я понимаю, как тяжело дались вам два последних года, но, возможно, вам станет легче, узнав, что некоторых людей, у кого нет такой силы воли, как у вас, жизнь бьет сильнее.
В тот момент для Мег так и осталось загадкой, почему он все это рассказал.
В десять минут двенадцатого, вскрыв три четверти тоннеля, ведущего от амбара к сгоревшему дому, охранники "Биомеха" нашли трех дохлых крыс. Отнесли в амбар и положили рядом с пятью застреленными.
Бен Парнелл снова подошел к грузовику.
– Я подумал, может, вы захотите взглянуть на них... я хочу сказать, на все восемь.
– Взгляну, – кивнула она. – Да. Так мне будет спокойнее.
Мег вылезла из кабины.
– Я тоже хочу посмотреть на них, – сказал мальчик. – Они думали, что поймали нас в западню, а получилось наоборот, – он посмотрел на мать. – Пока мы вместе, мы сможем выбраться из любой переделки, да?
– Будь уверен, – кивнула она.
Парнелл взял уставшего мальчика на руки, чтобы отнести к амбару.
Под холодным ветром Мег сунула руки в карманы пальто. Ей вдруг стало легко. На какие-то мгновения ответственность сняли с ее плеч.
Томми смотрел на мать через плечо Бена.
– Ты и я, мам.
– Будь уверен, – повторила она. И улыбнулась. Почувствовала, что дверь клетки, о существовании которой она лишь догадывалась, открылась, выпустив ее навстречу свободе.
Бруно
Глава 1
Да, я отсыпался после полбутылки хорошего виски и блондинки по имени Сильвия, которая тоже показала себя с наилучшей стороны. Но никто не может пройти мимо меня незамеченным, в каком бы я ни был состоянии. В нашем деле, если хочешь жить долго, нужно просыпаться от малейшего шороха. Я услышал какой-то шум у изножия кровати, и в следующее мгновение мои пальцы уже сжимали рукоятку "кольта" 38-го калибра, лежащего под подушкой.
Если бы прошлым вечером я не праздновал успешное завершение очередного расследования, то не сдвинул бы жалюзи и не задернул шторы. Но я праздновал, сдвинул, задернул, а потому ничего не мог разглядеть.
Вроде бы услышал шаги в коридоре, ведущем к гостиной, но полной уверенности у меня не было. Я выполз из кровати, оглядываясь. Мрак и никаких незваных гостей. Босиком прошлепал в коридор. И там никого.
Из прихожей вроде бы донесся знакомый звук: штырь сейфового замка выходил из паза в дверной коробке. Дверь открылась, закрылась, кто-то пересек холл, вышел на лестницу... Шаги смолкли.
Я вбежал в гостиную и чуть не выскочил в холл, но вовремя вспомнил, что на мне только трусы. Наш дом не из тех, где замечают, кто во что одет, но мне хочется думать, что я воспитан лучше, чем эти странные люди, которых мне приходится называть соседями.
Включив свет, я увидел, что замок открыт. Поворотом ручки вернул штырь в паз.
Тщательно обыскал квартиру от туалета до стенного шкафа, в котором лежало постельное белье. Не нашел ни бомбу, ни "жучков". Спальню проверил дважды, потому что именно здесь услышал пришельца, но не обнаружил ничего нового.
Сварил кофе. Первый глоток пошел так плохо, что я вылил в раковину пол кружки, гадая, не засорятся ли старые трубы, добавил хорошего бренди. Другое дело. От такого завтрака в голове просветлело да и сил прибавилось.
Вот тут и мелькнула нехорошая мысль. Когда незваный гость уходил, он открыл сейфовый замок. Сие означало, что в квартиру он попал через окно или, войдя через дверь, снова запер ее. Последняя идея показалась мне глупой. Какой дурак будет осложнять себе обратный путь? А вдруг его прихватят за известное место?
Я не поленился проверить все окна. Заперты, как и всегда. Даже зашел в ванную. Шпингалета там нет, только решетка, да и расположено окно на гладкой стене восемью этажами выше улицы.
Несколько раз ударил себя по лбу, словно надеялся, что ума от этого прибавится и я сумею сообразить, что к чему. Умнее не стал, поэтому решил принять душ и идти по жизни дальше.
Должно быть, мне все привиделось и прислышалось. Галлюцинации. Я не страдал тем, что психоаналитики, берущие по две сотни долларов в час, называют посткоитусной депрессией. Хотя, может, именно так она и проявлялась? В конце концов, никто не мог войти в мою квартиру, бесшумно открыв сейфовый замок, потом проникнуть в спальню, взглянуть на меня и уйти. И никто из моих врагов не послал бы киллера, который мог струсить в самый последний момент.
В четыре тридцать я вышел из душа, к пяти сделал зарядку. Потом вновь принял душ, на этот раз холодный, растерся докрасна, причесался и оделся.
В пять тридцать уже сидел в кабинке в "Классном месте", и Дороти, официантка, поставила передо мной стакан виски с водой еще до того, как я успел оглядеться.
– Что будем сегодня есть, Джек? – спросила она.
Голос у нее звенел, как стекло, брошенное в фаянсовую раковину.
Я заказал стейк, яичницу и двойную порцию жареной картошки, закончил вопросом: