Never Back Down 2
Шрифт:
— А разве так не должно быть? Ну, ты уравновешиваешь её, она — тебя. Ты сама говорила, что Вселенную хлебом не корми — дай восстановить мировой баланс. Если одна из вас уничтожит другую, то разве это не будет значить, что вы обе проиграете? В смысле, ты, настоящая, целостная ты… разве ты не сойдёшь с ума? Нельзя быть пряничной девочкой или лютым монстром на сто процентов, так не бывает!
— Давай поговорим о чём-то более философском, — обернувшись на ходу, криво усмехнулась девушка. — Раз уж ты у нас такой мудрый. Расскажи, что значит эта река? Это явно какая-то
— Метафора-метафора. Река значит воду, а вода значит, что у меня промокли ноги, вот что! — Они уже несколько метров шли по колени в воде, потому как полоска песка кончилась, а берега стали ещё круче. Благо, было неглубоко.
— А если включить фантазию? Вот как это вижу я: река это жизнь! Она мутна, неясна, как вода здесь. Никогда не знаешь, где глубокая яма, а где…осторожнее! А где притаился камень! — рассмеялась она. — Ты не ушибся?
— Ушибся, — шмыгнул носом Эд, потирая пострадавшую при встречи с камнем правую ногу. — Но ты продолжай, занятная телега.
— О чём я? Ах да. Река объединяет два берега, как жизнь соединяет в себе доброе и злое, хорошее и плохое, любовь и ненависть… Вот с одного берега река унесла листочек, с другого — камушек. Она проходит через обе стороны жизни, черпая и вбирая в себя что-то от каждого «берега» и… и, кажется, я запуталась…
— А я, кажется, понял. Без берегов нет реки, как без добра и зла нет жизни, так?
— Ну, грубо говоря, так.
— Хорошо. Тогда объясни мне, что ЭТО значит.
Эд махнул рукой в сторону берегов. По обе стороны от реки раскинулись ветхие дома, с тихим скрипом на одном из берегов вращалась водяная мельница, из слепых тёмных домов тут и там выглядывали призраки. Они выходили к ним, подходили к самому берегу. Дети и взрослые, высокие и низкие, все были одинаково прозрачно-белыми. Даже Марисса, которая уже обзавелась большей плотностью и цветом, чем в самом начале, казалась рядом с ними более реально и человечно. Но самым жутким была не их призрачная сущность. У каждого из них были заштопаны чёрными нитками глаза. И каждый взирал на них сквозь закрытые веки, заставляя волосы на голове Эд шевелиться от ужаса.
— Они… они же нас не обидят? — тихо спросил он. Схватив Мариссу за рукав.
— Пока мы в воде — не думаю, — так же тихо ответила она.
— Почему в твоей голове творится такая жуть?
— А ты что ожидал? Русалочью бухту, волшебное путешествие и фею Тинкербелл в придачу?
— Ну, как минимум не этого. Чего они хотят?
— Самой бы знать. Но у них знакомые лица.
Марисса вышла на один из островов, выглядывающих из воды, и остановилась, внимательно осматриваясь. Эд стоял рядом с ней, переминаясь с ноги на ногу. Под немыми взглядами ему было до ужаса дискомфортно. Призраки продолжали смотреть на них, не шевелясь, не предпринимая никаких действий. В звенящей тишине тонкий скрип водяной мельницы навевал на парня ещё больше жути.
И тут он увидел то, что заставило его вскрикнуть. На одном из берегов он увидел самого себя. Призрачного. С заштопанными глазами. Рядом с ним рука об руку стояла Линара и Лиди.
— Марс… Марс, мне страшно… — сглотнув, пробормотал он.
— Не бойся. Это просто воспоминания, — тихонько ответила девушка. — Смотри: на правом берегу хорошие, на левом — плохие.
Эд повернул голову. Среди толпы призраков, которая была несколько меньше, чем та, что на противоположном берегу, он разглядел несколько знакомых лиц. Здесь были Йоре Тоневен, Ищейка, Беллатрикс, Вальбурга и Орион, Эйвери, Макнейр и Розье… Среди них возвышался высокий мужчина, наводящий наибольшую жуть. Лишённый волос, мертвенно-бледный даже по меркам привидения, вместо ноздрей — щели, как у змеи. Он производил впечатление безжалостного хладнокровного убийцы даже больше, чем стоящие рядом с ним Ищейка и Беллатрикс.
— Что-то не так, — тихонько сказала Марисса.
— Да неужели? — с убийственной иронией вскричал Эд, оторвав взор от жуткого мужчины. — И что же, о хозяйка этих жутких мест?
— То, что многие находятся там, где им быть не следует… Ведь у меня есть и хорошие воспоминания, связанные с отцом, матерью и Беллатрикс. И наоборот, есть просто ужасные с тобой или с Ремусом. Да взять мои последние кошмарные сны, там был каждый из тех, кто стоит на правом берегу, а к хорошему я не могу это причислить!
— Может, это твоё деление на «хорошие парни» и «плохие парни»?
— Не говори ерунды. — Она тяжело вздохнула. — Знаешь, странно. Это деление не имеет смысла, если вдуматься. Только что мы говорили, что жизнь объединяет все эти деления в одно, а тут два берега одной реки разделены на «добро» и «зло». Должно быть, я мыслю слишком по-детски, чтобы принять тот факт, что хорошее и плохое есть в каждом. Ты, кстати, живой пример этого.
— Ну, спасибо! — обиделся Эд, скрестив руки на груди.
Тем временем на берегах происходили метаморфозы. С каждым словом девушки очертания привидений стали всё более расплывчатыми и неясными, они слились в один сплошной туман и вскоре вовсе исчезли.
— Ты как это сделала? — Ошарашено спросил Эд.
— Приняла только что сформулированную философию, — пожала плечами Марисса. — Гораздо проще, чем прыжок из окна.
— Я ожидал чего-то более эпичного, — шмыгнул носом Эд, отправляясь вслед за девушкой по воде.
— Я тоже, если честно. Очевидно, чтобы насладиться жизнью и прогулкой достаточно только…
— Ой, да помолчи, голова уже пухнет от рассуждений.
— Ты слышал? — Настороженно замерла девушка, да так резко, что Эд в неё врезался. И когда она успела стать такой… телесной?
Эд прислушался. Сквозь скрип колеса, журчание воды и перестук капель в тишине разливалась тихая мелодия фортепиано.
— Мы прошли на новый уровень? А раньше было без музыки, — тихонько пробормотал Эд.
— Ми минор, — машинально проговорила Марисса, резко срываясь с места. — Кажется, нас там ждут.