Nevermore
Шрифт:
Я подался вперед на стуле и пронзительным взглядом пригвоздил первопроходца к месту.
— То, что я рассказал вам и капитану Расселлу относительно причины, побудившей меня вернуться в дом Монтагю, не было, строго говоря, истиной.
— Что, гром и молния, вы имеете в виду? — спросил Крокетт, и чело его избороздили морщины.
— Я имею в виду, — продолжал я, — что я оставил скрытым одно странное и непостижимое обстоятельство, неким образом связующее всех тех людей, которых за последнюю, фантасмагорическую неделю постигла столь страшная участь.
И таким образом полностью
— Напрашивается неоспоримая дедукция,что это — нечто большее, нежели простое совпадение, — заключил я.
Несколько мгновений Крокетт сидел тихо, задумчиво пожевывая горящую сигару.
— Н-да, — проворчал он наконец. — На редкость любопытно, что правда, то правда. И какого же дьявола из этого следует?
— На данный момент, — со вздохом признался я, — я не сумел прийти к удовлетворительному объяснению. Но складывается впечатление, что за тайной, с которой мы столкнулись, скрывается какая-то темная и зловещая интрига, имеющая отношение к миру театра.
— Чтоб меня освежевали! — воскликнул полковник. — К театру, вот как? — Он с сожалением покачал головой, выпустил длинную струю дыма и сказал: — Боюсь, тут от меня толку не будет, старина. В жизни не бывал в театре — разве что один только раз, и то, чтобы посмотреть мистера Джеймса X. Хэкетта в «Льве Запада», [42] и было это в Вашингтоне.
42
Известен эпизод, когда Дэвид Крокетт присутствовал на представлении пьесы Джеймса Кирка Полдинга «Лев Запада» в Вашингтоне (1833) и раскланялся с комиком Джеймсом Хэкеттом, исполнителем роли Нимрода, прототипом которой служил он сам.
— Я должен еще кое-чем поделиться с вами, — после краткой паузы продолжал я. — Но это феномен столь фантастической и неизъяснимой природы, что я едва верю свидетельству своих чувств, хотя наблюдал его своими глазами.
— Не заставляйте меня зря ломать голову, — взмолился Крокетт. — Я же лопну от любопытства!
Полностью сознавая очевидную немыслимостьтого, что я собирался сказать, я еще несколько поколебался, прежде чем произнес:
— В доме Монтагю был еще один человек. Женщина.
Протекла долгая минута, в течение которой Крокетт обдумывал это удивительное, это поразительное признание.
— Женщина? — переспросил он наконец, с явным сомнением взирая на меня.
— Вот именно. Она появилась в спальне Монтагю сразу после того, как я, к ужасу своему, обнаружил чудовищно изуродованный труп старика.
Глядя на меня с выражением все возрастающего недоумения, Крокетт возразил:
— Так это была соседка,
Я решительно покачал головой:
— Нет. Хотя я видел ее всего мгновение перед тем, как лишиться чувств, я успел достаточно отчетливо разглядеть ее лицо, чтобы не допустить подобной ошибки. Женщина, которую я видел… и я не стану упрекать вас за ваш скептицизм, ибо и сам вполне сознаю, что пытаюсь сообщить вам информациюкрайне фантастической и аномальной природы, — женщина, которую я видел, была та самая, которая зашла ко мне в спальню в ночь рокового пожара в усадьбе Ашеров!
Крокетт извлек наконец сигару изо рта и молча воззрился на меня.
— Черт побери, По! — воскликнул он наконец. — Ничего более причудливогомне слышать не приходилось.
— Полностью согласен с вашим мнением.
— А вы не думаете, что это лишь игра воображения? — настаивал Крокетт. — Ведь вас, что ни говори, здорово тряхнуло, когда вы наткнулись на труп этого старика.
Невольная дрожь сотрясла мое существо, когда мне припомнился тот ужасный — невыразимый— миг: пятясь прочь от чудовищного зрелища, представшего передо мной под половицами спальни Александра Монтагю, я сперва услышал — потом ощутил — потом увидел— присутствие того зловещего создания, с которым уже встречался прежде.
— Уверяю вас, полковник Крокетт, — горестно отвечал я, — женщина, которую я видел, была столь же реальна, как вы сами.
Снова сжав зубами наполовину докуренную сигару, покоритель границ с минуту пожевал ее кончик, прежде чем спросить:
— Какого черта вы не сказали об этому капитану Расселлу?
— На то было несколько причин, — пустился объяснять я. — Прежде всего, я был уверен, что эту загадку сумеют разрешить двое умных и преданно взявшихся за дело человека, если они будут вести расследование независимо от полиции.
— Как вы сами отмечали, профессиональные служители закона, даже те, кто, подобно капитану Расселлу наделены сверх обычного интуицией,в своих усилиях постоянно чувствуют себя скованными необходимостью во всех мелочах соблюдать закон. Эти ограничения существенно замедляют типичное полицейское расследование, с каким бы усердием оно ни проводилось. В нынешних обстоятельствах подобная отсрочка, скорее всего, приведет к трагическим последствиям, учитывая возможность — и даже вероятностьтого, что виновник этих событий будет продолжать творить подобные же злодеяния до тех пор, покуда его не схватят.
— Тут с вами не поспоришь, — кивнул Крокетт.
— И еще одно обстоятельство нужно принять в соображение, — после краткой паузы добавил я, — не следует вовсе обходить его, хотя речь идет о более эгоистическом интересе.
— Я вас слушаю, — сказал Крокетт.
— Явные преимущества будут получены каждым из нас, если мы сможем самостоятельно разгадать эту загадку. Что касается вас, полковник, благосклонные отзывы о вас в прессе, которые неминуемо воспоследуют, сыграют на пользу вашим политическим амбициям.