Неверное пророчество
Шрифт:
Он постучал согнутым пальцем по голове. Соболя распирали сотни вопросов, заметив его нетерпение, Корад отрицательно покачал пальцем:
– Не сейчас, все вопросы после. Так вот, сегодня я хотел бы узнать, что произошло с тобой, почему ты считаешь себя трусом?
Юноша вскочил.
– Нет! Мы же договаривались, что я не буду рассказывать о своей семье!
– Сядь!
– в голосе Корада прорезалась такая властность, что парень непроизвольно присел.
– Тебе не надо рассказывать, я все узнаю сам. И вот, что я тебе скажу сразу, даже еще не зная твоей истории - ты никакой не трус. Ты или находишься под наговором, или, что скорее всего - сам себе придумал и поверил в это.
Его голос
– Так вот, что бы ты знал - я хоть сейчас готов в бой, если, мою спину будешь прикрывать ты.
Соболь глядел на агента и не знал, что сказать. После той ночи, он уже настолько свыкся с тем, что он трус, что подобное утверждение человека, которому он всецело доверял, выбило его из колеи.
– Решайся. Я хочу иметь за спиной, человека, уверенного в себе...
– Что я должен сделать?
– Соболь решился.
– Ничего. Дай сюда кружку.
Корад достал из-за пазухи маленький кожаный мешочек. Поставил рядом две кружки, вытряхнул на ладонь два синих кристаллика, и опустил их в кружки. Травяной отвар в них мгновенно вскипел и, через секунду, успокоился. Славуд взял свою посудину и выпил.
– Пей.
Соболь выпил.
– Теперь посидим. Расслабься.
– Их опять видели.
Старший брат Иливан отодвинул кружку с брагой и подтянул ближе к себе деревянное блюдо с мясом. Он уже сходил в свой первый поход и считался воином, поэтому отец лишь нахмурился, но ничего не сказал. Воин имеет право говорить за столом.
– Где?
– отец тоже отставил кружку.
Все напряглись.
– Они прошли через черный мертвый лес у Пьяного ручья.
– Лес сгорел только два года назад. Звери еще не вернулись туда. Кто мог оказаться в мертвом лесу, чтобы увидеть их?
– Лес - угодья Бобров. Они отправляли зятя проверить, как он - оживает или нет.
– Как лес может ожить за одно лето?
– отец усмехнулся.
– Ладно, говори, что он видел?
– Следы. Большой отряд - три десятка всадников прошел через старую переправу.
– Просто следы?
– опять усмехнулся отец. Однако, Радан сразу понял, что отец поверил. Голос его стал совсем другим, таким какой был у него, когда он узнал о пожаре на кузне. Тогда он тоже переспрашивал.
– Это могли быть кто угодно, почему он подумал, что это именно они?
– Дроган, - голос матери тоже изменился, всегда тихий, сейчас он звучал твердо и решительно.
– Это они. Кто в это время поедет таким отрядом здесь. Нам надо готовится.
Отец хотел возразить, но оглядев сидевших за столом, понял, что успокаивать никого не надо. Вся семья, как старшие - Илион, Тробин и Грина, так и младшие - Алеко и Веса, все смотрели на него так, как и должны настоящие жители гор - ни в одном лице не было страха.
Отец неожиданно улыбнулся и спросил:
– Братьев звать будем?
– Не надо, что позориться-то, - ответил за всех Илион.
– В прошлый раз их чуть меньше было, так у нас Радан и Веса маленькими были.
– Нет, предупредить все-таки надо, - рассудительно возразила мать.
– А звать не будем, здесь за стенами кочевники с нами ничего не сделают. Я-то знаю.
Мать не зря говорила, что она знает - напавшие на их усадьбу в прошлом году были её родственниками. А, значит, и в этот раз будет также. И по имени матери - Дживишана, и по её облику сразу можно было сказать, что она не местная - не из тайги предгорья Великих Гор. Все местные мужчины были как на подбор высокими, широкоплечими и кареглазыми, с русыми, а иногда и рыжими волосами. Женщины были того же типа. А Дживишана, или как её теперь все звали на местный манер Шана - была невысокой, едва по плечо мужу, черноволосой и черноглазой, со смуглой, покрытой пушком кожей. И дети в семье разделились: все старшие пошли в отца, а младшие в мать.
Отец Радана, Дроган Шробич-Медведь - был третьим сыном князя и, следовательно, не имел никаких видов на наследование княжеского титула и поместья. Он, как и все остальные братья, кроме самого старшего, не обремененные наследством, по достижении девятнадцати лет, отправлялись с отрядом в набеги. Не всем из них повезло вернуться, еще меньшему числу повезло разбогатеть - в нынешние времена защищаться научились даже самые малые деревни по берегам. Поэтому уходить приходилось все дальше и дальше от родных гор. Медведь забрался так далеко, как никто до него - аж в степи, про которые здесь в горах никто не слышал.
Все знают про зеленые, с травой по пояс, степи, где живет проклятье рода человеческого - Черная Орда. Однако, ладью Дрогана с отрядом судьба вывела совсем в другие степи - жёлтые, выжженные солнцем бескрайние равнины, по которым кочуют воинственные племена невысоких загорелых людей с раскосыми глазами. Ладья Медведя добралась туда на тридцатый день плаванья, после выхода из устья Арагалмы.
Медведю повезло - он не только вернулся из тех степей живым, но и его дружина награбила не мало золота - степняки ценили его больше всех других металлов и даже у самого бедного кочевника была какая-нибудь золотая вещица - браслет или цепь на шее. Однако не это оказалось главной наградой за его дальний поход - он привез оттуда жену. Худенькую, гибкую красавицу с черными густыми волосами. Неисповедимы пути богов и дочь вождя одного из племен, которую он взял как рабыню стала его женой.
Дрогана можно было понять - необычная, невиданная красота Шаны покорила не только его. Гораздо труднее понять её - как она захваченная силой, человеком разграбившим родной дом, как она смогла полюбить его и остаться самой верной женой на долгие годы.
Лишь иногда она, взглянув, на младших детей, вспоминала свою родню, украдкой вытирала слезу и бормотала - накажут меня боги, накажут, не простят мне такое счастье.
Гордые жители степи имели несколько незыблемых правил жизни - одно из них гласило: посягнувший на дом степняка, должен быть наказан. Даже мелкая обида обычно смывалась кровью, были племена, полностью вымершие из-за многолетней вражды. Тут же была не просто обида - смертельная ненависть, мало того, что Медведь с отрядом разрушил и ограбил стойбище, он еще и опозорил племя - дочь вождя стала его женой! Поэтому, все степные боги, в огне и ветре, носящиеся по степи на вороных огненных конях, требовали наказать его! Месть настигла бы Дрогана немедленно, ибо ради такого, даже враждующие племена объединились бы, но слишком далеко он спрятался от кары.
Очень долго искали его кочевники, так долго, что выросли уже сыновья и дочери от богопротивного брака. Даже Дживишана поначалу твердо уверенная, что ей не простят случившегося, понемногу стала забывать о грозящей угрозе. Но, как оказалось, зря.
Первое нападение произошло год назад. Ночью на огороженный крепким частоколом из заостренных бревен дом Медведя, напали непонятные люди. Атака была хаотичной, нападавшие под дикое завывание и крики лезли через стену со всех сторон. Но, хотя и давно семье Медведя не приходилось драться в своем доме, однако, готовы они были всегда. Мало ли, какая обида вспомнится соседу после десятка кружек хмельной браги. Или вдруг родной брат, вспомнит, что в детстве Медведь много раз бил его. Бешенные люди гор приходили в неистовство мгновенно, поэтому прежде чем построить дом, сначала строили частокол. Единственное, что спасало их от взаимного истребления было то, что вспышки ярости проходили так же внезапно, как и начинались. И часто, на следующий день после побоища семьи устраивали совместную тризну по нечаянно убитым.