Невероятная Индия

Ветрова Василиса

Я покачала головой. Имена у меня и русские вылетали на раз, а уж индийские тем более.

– Папаши или Даши… – попробовала Оля.

Водитель обернулся и произнёс.

– Баншидхар, я Маратхи, – пояснил он. – Потому имя такое, необычное, да?

– Ага, – покивали мы. Вообще-то для нас все индийские имена звучали не то чтобы обычно.

– А, вон почему у него что лицо интересное, – заметил Данила. – Народность другая, у них тут же несколько народностей живёт. И все немного разные. Оу, – парень обратился уже к индусу на английском. – А можно машину остановить? Что-то мне нехорошо.

Водитель

притормозил, и Данила выскочил, направляясь в кусты. Потом раздался знакомый мне уже странный звук.

– Опять тошнит, – вздохнула Оля. – Съел не то или на серпантине укачало. Бедняжка.

Данила вернулся, подруга заботливо напоила его водой, и мы снова отправились в путь, дорога стала забирать наверх. Навстречу неторопливо прокатился автобус.

– О-о-о, – мы проводили взглядами его заблёванный бок.

– Похоже, кто-то прям из окна тошнил, – заметила Оля. – Вот Данил, а ты денег жалел, хорошо, что мы машину взяли, а то пришлось бы также. В больших автобусах ещё и укачивает сильнее.

Данила недовольно проворчал что-то в ответ, и на какое-то время установилась тишина.

– Ой, ребят, а как нашего водителя зовут? – спросила Оля. – Я снова забыла.

– И я, – признался Данила.

– Я вообще не могу эти индийские названия и имена усвоить, – отозвалась я и вспомнила, как вечером подруга угорала надо мной, заставляя вспоминать, куда мы едем. Потом я раз двадцать повторила название, а сегодня снова в голове чистый лист.

– Что-то на «ши», как папаша, – вспомнил Данила. – Ему лет пятьдесят, как раз в отцы годится. Может, будем называть его папаша? Между собой?

– Или рулевой папаша, он же водитель, – предложила я.

Индус, услышав наши шикания снова улыбнулся. Догадался, наверное, о чём речь.

– Мы тут говорим, – пояснила ему Оля на английском. – Что ваше имя похоже на наше «папаша», отец. И вы как раз нам в отцы годитесь.

– Ну, немного похоже, – улыбнулся наш водитель. – И у меня как раз две дочери вашего возраста. Обе замужем, уже и внуки есть. Трое. А вы как? Давно пора родителей обрадовать внуками!

– А мы сначала попутешествуем, Индию посмотрим, а потом и насчёт внуков будем думать, – нашлась Оля.

Мы ещё немного поболтали, а потом ребят на заднем сидении сморил сон. У меня тоже стали слипаться глаза – встали рано, а ночью сон был не слишком крепкий. Но расслабиться не получалось, напрягала дорога. Мы ехали по горному серпантину, настолько узкому, что в иных местах не могли разъехаться две машины, а из-за поворота не было видно встречку. В таких случаях водитель протяжно сигналил, предупреждая о нашем движении. Со мной он болтать перестал и внимательно слушал, наверное, такие же сигналы. Асфальта на дороге, кажется, не было, просто укатанный грунт, местами она была сильно размыта, и мы ехали по самому краю обрыва. В принципе, мы и так всё время двигались по самому краю: я смотрела в окно и видела пропасть. Один раз заметила лежащую там машину, точно такую же, как нашу, только покорёженную и смятую. Кто-то не удержался на краю. Всё-таки жизнь здесь ничего не стоит. Надо быть внимательным. Почему-то мне казалось, что пока я не сплю, поддерживаю вниманием нашего водителя, ничего плохого не может произойти.

Но в какой-то момент, я обнаружила, что вижу не приборную панель и руки папаши на руле, а саму нашу машину, которая светлой букашкой взбирается на гору по серпантину.

Я дёрнулась и открыла глаза в кабине. Всё-таки уснула. И ничего не случилось. Папаша и так неплохо справляется, а я слишком много на себя беру. Осознав это, я улыбнулась в ответ водителю, завалилась на сидение и уснула уже крепко.

Разбудил толчок, прекращение движения. Я открыла глаза. Ребята сзади зашушукались.

– Выходите, – нам улыбался папаша. – Покушаем, храм посмотрим.

Мы стали раздупляться, сбрасывая сонное состояние. Машина стояла на небольшом плато, откуда открывался обалденный вид на горы. Они были розовые.

– Ничего себе, это что такое? Смотрите, какие горы! – я затормошила ребят.

– Рододендроны цветут, – улыбнулся папаша. – Вам повезло, весна – красивое время.

Чуть выше розовых склонов белели снежные вершины, а над ними стелились нежной дымкой облака.

– Красотища! – восхитилась Оля.

Мы немного постояли, затем индус повёл нас смотреть храм, который к нашему удивлению оказался невысоким, метра четыре, и узким конусом, сделанным из серого камня. Камень оброс мхом и крошился. Папаша же смотрел на храм с гордостью.

– Древний, наверное, – Оля провела рукой по шершавой стене. – А сколько ему лет?

– Три тысячи лет, – ответил Папаша.

– Сколько? Три тысячи? – изумился Данила. – Охренеть!

Мы замерли, разглядывая храм теперь с новым чувством. Какая же всё-таки древняя эта Индия! До рождения Христа было ещё тысячу лет, а храм уже стоял.

Мы немного побродили в окрестностях, а потом обратились к делам более насущным. В деревне, расположившейся среди гор, нашлось небольшое кафе для туристов.

Нам пришлось некоторое время добираться до неё на машине, и пока мы ехали, лицо нашего водителя становилось всё более недовольным. Он хмурился и, казалось, к чему-то прислушивался. Неодобрительно качал головой.

Когда мы остановились, Папаша открыл капот и с сосредоточенным видом стал там копаться.

– Сломалось что? – обеспокоился Данила.

– Да, похоже, – индус недовольно поморщился, он взглянул на нас и указал на соседнюю постройку. – Там ресторан, покушайте пока. Я посмотрю.

Вся деревня состояла из одно- двухэтажных домиков, покрытых светлой штукатуркой. Вокруг зелень, чистый свежий воздух.

– Нежарко, как у нас летом, – заметила Оля.

– И чисто, не то, что в городе, – добавил Данила.

Да, мне деревенский пейзаж определённо нравился больше. Мы спустились к домику, и внутри правда оказались столики и небольшая кухонька с настоящим очагом. Худощавый загорелый индус в белой рубахе месил тесто в миске. Увидев посетителей, он заулыбался.