Невероятная Индия

Ветрова Василиса

Я прикрыла глаза. Всё как-то пошло не так, странно здесь, непривычно, если не сказать шокирующе. Ощущение, что этот мир чужд нам, не принимает. Если тебе чужд человек, с этим можно жить, но если целый мир, то надо что-то с этим делать, иначе всё так и будет идти наперекосяк.

Надо срочно синхронизироваться. Есть у меня в запасе одно упражнение.

Я начала дышать, собирая внимание в центре груди, а потом, поднимая его выше и выше, пока точка не вышла за пределы тела. Представила себя, лежащую на рюкзаке, ребят рядом. Нужно было почувствовать, что все мы части одного, этого мира. Увидеть общую картину. Я поднялась чуть выше и уже то ли видела,

то ли продолжала представлять крышу вокзала, людей, расстилающих одеяла, чтобы улечься спать на площади вокзала. От этого зрелища теперь веяло чем-то вечным, древностью. Вокзал превратился в старую площадь, окружённую исполинскими деревьями, где люди, набирая воду из источника, укладывались спать, сотню, тысячу лет назад. Глупый человек, разве он может войти в конфликт с миром, если мир существовал вечность до него и будет существовать после? В конфликт можно войти только с самим собой, не иначе. Мир окружает нас, поддерживает и убаюкивает, оберегает, позволяет познавать, творить, и мы, в конечном счёте, с ним едины. Я поднялась выше, чтобы увидеть землю, с блестящей на солнце гладью океанов и пышной зеленью лесов, горами, равнинами и пустынями. Планета дышала, она жила и пульсировала, и все живые организмы откликались на это биение в едином ритме. Мир – это колыбель, он баюкает всех нас, мы все в гармонии, изначально. Я расслабилась и потерялась в этом уютном ощущении, осознав, что всё теперь будет хорошо.

Примечания

* – Время отправления.

Глава 2. Ришикеш

Мы загрузились в поезд, в моём купе было тихо, на полках лежали индусы и готовились ко сну. Я узнала, что мы прибываем в Ришикеш в шесть утра. Но это не конечная остановка и хорошо бы её не продолбать, а не уехать куда подальше.

– Вы меня разбудите, когда будет Ришикеш? – попросила я индуса.

Он отрицательно покачал головой и добавил: – Конечно-конечно.

Я впала в некоторое замешательство и уточнила ещё раз, и снова получила качание головой и согласие на словах.

От греха подальше решила поставить будильник на телефон, пораньше. Поезд идёт чёрти как, расписание не слишком соблюдает и, кто знает, на какое время ориентироваться. Тем более телефон мой постоянно пытался перестроиться обратно под домашний часовой пояс. Местную симку купить мы не смогли, для этого внезапно потребовалась регистрация по какому-нибудь адресу. Да и время здесь было странное. Вот как у нормальных людей? Часовые пояса, и разница получается на час, на два, или три. Кратная часу разница. Здесь – хрен там! В Индии она была три часа и тридцать минут. Откуда взялись эти полчаса, мы так и не смогли добиться ни от одного индуса.

Я завела будильник на пять, положила сумку с деньгами и документами под голову и сразу отрубилась. Ночной перелёт и наши дневные скитания по Дели давали о себе знать.

Проснулась я чуть раньше будильника, когда свет из окна купе стал бить в глаза. В Индии светает рано, где-то в четыре утра. Именно в это время всякие эзотерические гуру советуют просыпаться йогам. Одни мои друзья из Москвы пытались такой режим себе организовать. Но зима каждый раз расставляла все точки над i. Ясное дело, природу не обманешь.

Вечерний знакомец индус уже проснулся, сидел на своей полке и накручивал на голову тюрбан.

– Ришикеш ещё не проехали, – сообщил он, качая головой.

Я кивнула. Теперь мне вспомнилось, что некоторые народы вместо кивка, наоборот, отрицательно мотают головой. Может и индусы так?

До прибытия в Ришикеш мы с моим соседом болтали. Он, узнав, что я из России, стал возмущаться:

– Какая была страна, великая, огромная! И что? Всё развалили! Мы ведь дружили с Советским Союзом, я был в Москве, два раза. Первые в космосе! А какая промышленность! А продукты! И что у вас теперь? Едите импортные ножки Буша?

Половину речи я не понимала, всё же и мой уровень английского, и акцент собеседника давали о себе знать. Но тут и так всё было ясно: мой дед говорил то же самое и даже ворчал с такой же интонацией. Причём в обоих случаях моё участие в разговоре не требовалось, только уши.

Я украдкой смотрела в окно, кивала индусу и размышляла, насколько справедлив мем «Юра, мы всё просрали». Может, не всё?

– Ришикеш! Ришикеш! – индус сменил тон и чуть выпучил глаза, указывая в окно. Поезд замедлил ход. Я не знала, сколько времени отпущено на стоянку, потому спохватившись, начала быстро собираться. Попрощалась с попутчиком, пообещав, как представитель молодого поколения, вернуть былую мощь Родине. Кажется, без этого обещания он бы меня не отпустил.

И чуть только проводник открыл двери, выпрыгнула из вагона. Нужно было найти ребят, вдруг они проспали?!

На платформе я столкнулась с Данилой и Олей, которые искали меня с той же целью.

– Ура! Мы добрались! – радостно воскликнула Оля. – И не проспали!

– И наконец-то выспались! – в тон ей ответила я. – И у нас ничего не спёрли!

– И это уже хорошо, – подтвердил Данила. – Без шуток.

Мы направились к таксистам, караулившим клиентов, как добычу. До самого Ришикеша нужно было ещё немного доехать.

– Интересные тут у них машины, – заметил Данила. – Раритетные, у нас таких и не встретишь. Старый «фиат» что ли?

Машинки были действительно старые, вроде наших «москвичей» или «победы». Но, несмотря на почтенный возраст, выглядели вполне бодро. Нас захватил бойкий индус невысокого роста, залопотал что-то на смеси английского и хинди, открывая багажник. По пыльной дороге мы добрались до места, вроде центра города. Ну как города. Небольшой городок с разноцветными одно-, двухэтажными домами, налепленными вдоль узкой улицы.

На домах пестрели вывески «Yoga» всеми возможными буквами и цветами и почему-то «Reiki». Вот уж не знала, что рэйки зародилось в Индии! Что-то мне это было сомнительно. А ещё мусор и грязь, с которыми мы познакомились в Дели, здесь никуда и не думали деваться. На улицах в пыли валялись бумажки и окурки, пакеты в большом количестве и какие-то гнилые тряпки. Дорогу нам перегородила тощая как смерть корова, с выпирающими рёбрами. К тому же облезлая.

Данила проследил мой взгляд и оценил корову:

– Капец.

– Как-то не слишком хорошо она выглядит для священного животного, – заключила я. – Что она ест? Ходит как беспризорная, наши-то коровы у бабушки толстые были и с лоснящимися боками. Ну да, молоко мы пили, резали потом на мясо. Но эта протянет гораздо меньше деревенских.

– Ну, здесь их, наверное, подкармливают, – протянула Оля.

– Ага. Тут люди с голоду дохнут, а ты про коров! – фыркнул Данила. – Пойдём, поедим кстати, где-нибудь.