Невероятно насыщенная жизнь (Журнальный вариант)
Шрифт:
— Я засыпал под Пушкина и просыпался под Пушкина. И вот сейчас мне много лет, а я помню, как мама читала мне на сон грядущий «Руслана и Людмилу»… «Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой…» И если ты будешь знать Пушкина — тебе захочется знать все!
И вот что интересно — по литературе у меня всегда железная четверка. По грамотности — пять, а по содержанию всегда четверка.
— Басова, как всегда, в своем репертуаре, — говорит наша литераторша Рената Петровна, — ей мало темы, которую утвердило гороно, ей обязательно надо высказать свои мысли. Это, конечно, неплохо, но надо их иметь, а Басова перепевает чужие, вычитанные
Ничего я не перепеваю. Я просто стараюсь думать — так меня, по крайней мере, учит папа.
Но нашей Ренате — мы ее зовем «граната» — ей нужны только «взрывы». Она так и говорит: Пушкин — это взрыв нашей поэзии. Горький — это взрыв нашей прозы. «Взрыв» — она произносит шипящим голосом вначале, а потом — на «р» — она сама взрывается.
А литературу я очень люблю. Я думаю, что человек не может жить без литературы. Литературы и чувства юмора. Но это не всегда получается. У Ренаты Петровны, например, чувства юмора и не бывало. А у Маргоши — ого! Она — молодец, у нее сплошное чувство юмора — она понимает, что иначе с нами нельзя, иначе ничего не получится.
Я помню, как только Маргоша пришла к нам в класс и сказала, что она будет у нас классной руководительницей, Петька Зворыкин сказал:
— Видали мы и не таких. (У нас до этого была очень слабая классная руководительница, и мы говорили что хотели).
— Не таких видали, — сказала Маргарита, — таких, как я, не видели.
— Ну? — сказал Петька.
— Что сказал Гагарин, когда сел в свой корабль? — спросила она.
— «Поехали», — сказал Г. А.
— Правильно, — сказала она, — «поехали». Что вы знаете, например, о снежном человеке?
— Это неподтвержденная гипотеза, — сказал Гриня Гринберг.
— Я поеду на Памир! — крикнул Коля Матюшин.
— Баланда, — сказал Петька Зворыкин.
— Какое отношение это имеет к географии? — спросил Г. А.
— А что такое Шхельда? — спросила Маргарита Васильевна.
— Гора, — сказал Г. А.
— Она имеет отношение к географии? — спросила Маргарита.
— Ну… — сказал Гера.
— А к чему она еще имеет отношение? — спросила Маргарита.
— Альпинисты на нее лазают, — вдруг сказал Венька.
— Точно, — сказала Маргарита Васильевна, — а это имеет отношение к географии?
— Имеет! — вдруг заорала я.
— Не так громко, — сказала Маргарита. — но, в общем, я рада, что вы меня поняли. Давайте выберем самоуправление.
Она сказала это, вышла из-за стола и уселась за парту, попросив подвинуться Веньку, с которым никто не хотел сидеть, потому что он все время мешал.
— А вы? — спросил Г. А.
— При чем тут я? — спросила Маргарита Васильевна.
— А кто же руководить будет?
— Ну, если вы очень ошибетесь, то я поруковожу, но, вообще-то, я считаю, что вы достаточно сознательны. Вот только кому вы поручите вести собрание?
Мы растерялись.
— Вот странно, — сказала Маргарита Васильевна, — вы же знаете друг друга.
И тут поднялась Зоенька.
— Я считаю, — сказала она, — что старостой класса должен остаться Гера Александров. Вот пусть он и руководит собранием.
Мне тоже хотелось, чтобы Гера остался старостой класса и руководил собранием, потому что он очень справедливый и работоспособный — что ему ни поручат — он все выполнит, и даже если ему и не поручают, он сам берется за многое и все выполняет. Мы с ним работаем в тесном контакте — я ведь уже давно председатель совета отряда. Но когда об этом сказала Зоенька, я разозлилась и сказала, чтобы собранием руководил Петька. Все вначале удивились, а потом начали кричать:
— Петька! Петька!
Наверно, всем было интересно, что из этого получится — ведь у нас раньше собраниями всегда руководили учителя или старшие пионервожатые, а тут, пожалуйста, сами. И еще, конечно, всем было интересно, как новая классная руководительница отнесется к тому, что мы вдруг взяли и выбрали этого балбеса Петьку. А она очень спокойно сказала:
— Большинство голосов за Петьку. Покажись.
— Ну, я, — сказал Зворыкин, поднимаясь. Он немного растерялся, но все-таки нахально улыбался во весь рот.
— Петя, — сказала Маргарита Васильевна, — иди за мой стол и руководи. И не стесняйся.
— А чего мне стесняться, — сказал Петька и заорал: — Эй, вы! Тихо!
А Маргоша спокойненько сидела за Венькиной партой и совсем не мешала нам выбирать свои органы самоуправления. Только потом, когда уже все были выбраны, она встала и сказала, что главное — это чувство ответственности за порученное дело, а у кого нет такого чувства ответственности, тому лучше сразу отказаться.
Но все, кого куда-нибудь выбрали, закричали, что у них есть такое чувство, хотя, мне кажется, у некоторых его вовсе не было, а кричали они за компанию. Но самое интересное, что в скором времени оно действительно у них появилось — почти у всех. Наверно, потому, что ребята друг другу не давали спуску. «Где твое чувство ответственности?» — кричали все, и волей-неволей тебе приходилось выполнять. А Маргоша с тех пор на всех наших собраниях садилась где-нибудь в стороне и помалкивала, только иногда, когда чересчур увлекались, она нас поправляла, но так, что мы этого почти не замечали.
…Вот и сейчас она села к Веньке, а Гера стал руководить собранием. Он это здорово умел, и все шло как по маслу, быстро, потому что всем хотелось погулять с нашей веселой Маргошей. И все бы кончилось совсем хорошо, если бы Г. А. вдруг не сказал, что он хочет поговорить еще по трем вопросам. Все закричали — какие там еще вопросы, все ясно и т. д. и т. п. Но Г. А. железно настаивал, и Маргарита Васильевна поддержала его.
Но только Гера открыл рот, чтобы выложить свои три вопроса, в дверь постучали и вошел третий новенький. Вы уже, конечно, догадались, кто это. Я даже не очень удивилась — от этого ненормального телепатика всего можно было ожидать.
Он вошел и вежливо сказал:
— Здравствуйте. Вы извините, что я опоздал. У меня домашние дела.
Все удивленно посмотрели на него, а он улыбнулся так дружелюбно и сказал:
— Я новенький. Меня Семеном зовут. Семен Половинкин.
— Проходи, Сеня, — приветливо сказала Маргоша.
Семен огляделся по сторонам, увидел меня и не удивился, как будто он знал, что я именно в этом классе и в этой школе учусь. И, как нарочно, сама не знаю почему, я на этот раз сидела одна и, конечно же, он сразу подошел к моей парте и уселся как ни в чем не бывало, да еще подмигнул мне и сказал так, что все слышали: