Невероятные приключения Фанфана-Тюльпана. Том 1
Шрифт:
Монербо состояло из двух десятков домов, сгрудившихся на голом плато. Ближайшая лачуга стояла метрах в двадцати от леса, последняя на самом краю плато, где то вдруг обрывалось крутым скалистым спуском к лесу метрах в пятистах ниже. Уже светало, становились видны фасады домишек. Нигде ни звука. Никаких дымков. Даже не слышно петушиного пения, так что можно было подумать, что там никого нет и добыча ускользнула! Но в тот момент, когда солдаты уже почти в это поверили, открылась дверь одного из домов и вышла девочка с деревянным ведром. Она направилась к какому-то сараю, где и исчезла. Через минуту послышалось мычание коровы, и Монербо, словно по этому буколическому сигналу,
– Не может быть, приятель, мы попали не по адресу!
И тут пришел приказ примкнуть штыки. Тюльпан, ГужонТолстяк, да и другие удивленно переглянулись.
– Не собираемся же мы штыками колоть детей и стариков!
– возмутился Гужон.
В ответ раздался вопль, перепугавший всю колонну и заставивший оцепенеть жителей деревни. Это взревел полковник:
– Вперед! В атаку! Стрелять только по моему приказу!
И солдаты словно черти выскочили из леса - как черти у которых с головой не все в порядке - в тот самый миг, когда толпа крестьян, перепуганных ревом полковника де Рампоно, выбежала из своих домов. Произошло всеобщее смятение, испуганные женщины падали на колени, мужчины поднимали руки, где-то расплакался ребенок, - и славные вояки полковника де Рампоно притормозили, с бега перешли на шаг и наконец остановились, спрашивая себя, какого черта они здесь делают и кого атакуют - не этих же молящихся женщин и все ревевшего младенца... Но тут сквозь двойной строй своих солдат промчался со шпагой в руке полковник, не переставая орать:
– Всем выйти из домов! Паскуалини, я знаю, что ты здесь! При малейшей попытке сопротивления я дам команду открыть огонь! И на твоей совести будет смерть этих людей!
– Фу, - перевел дух Фанфан, сохранивший присутствие духа.
– Слава Богу, обошлось - я уже начал бояться, что он скомандует стрелять!
– Кто здесь говорит по-французски?
– крикнул полковник.
– Я, - старик с корзиной выступил вперед.
– Ты должен был бы знать, что все оружие запрещено!
– рявкнул на него Рампоно, вырывая топорик.
– А что, дрова мне отгрызать зубами?
– спросил старик таким тоном, что среди слышавших это солдат послышались смешки. Рампоно, испепелив старика взглядом, спросил:
– Где он прячется?
– Кто, мсье?
– Паскуалини, ваш главарь! Вождь повстанцев!
– А почему он должен быть здесь?
– Потому что мне так доложили!
– Это ошибка, мсье, здесь... да мы здесь и не знаем, как он выглядит!
– Еще посмотрим!
Два отряда прочесали все дома. Испуганные крестьяне слышали, как трещат двери, которые солдаты вышибали прикладами, как бьется на полу посуда, и только молча прижимались друг к другу. Обыск продолжался полчаса. Результат: никого и ничего! Никакого Паскуалини. А сильный отряд вооруженных до зубов повстанцев свелся к полдюжине взрослых - калек и полукалек, у которых вообще не было оружия.
Полковник был глубоко разочарован. Разочарован провалом своего роскошного маневра, которым он так гордился, и своей атаки, которую ожидало такое жалкое фиаско! Разочарован потому, что мечтал, как возьмет Паскуалини живьем, и как доставит его в Аяччо, сопровождаемый ликующим полком, и как понравится это его начальникам - как когда-то в Риме, где победитель вел за своей колесницей вождей разбитых вражеских армий!
Рампоно стиснул зубы, и, проклиная в душе идиотов из главного штаба, чья ложная информация выставила его на посмешище, приказал солдатам составить ружья в козлы.
– Вольно!
И вот солдаты отправились в лес за ранцами, потом расселись в кружок возле своих ружей, жуя свой засохший или заплесневевший паек и запивая его кислым вином. Крестьяне скрылись в домах. Отряд, который должен был отрезать путь отступающим повстанцам, был отозван наверх, в деревню. Полковник в одиночестве заперся в доме, хозяев которого выгнал куда глаза глядят: по несомненным признакам почувствовал, от такой неудачи его опять проймет жестокий понос.
Тюльпан, опершись на ранец, лежал между Гужоном-Толстяком и Альбертом Драйном, которые спали. Сам же Тюльпан разглядывал тонкую струйку дыма, поднимавшуюся из трубы одного дома - дома старика, говорившего по-французски. Черный дым поднимался из трубы прямо вверх, в голубое небо, словно стоял неподвижно. И Тюльпан, не выдержав, наконец уснул.
В полдень колонна построилась. Полковник решил дойти до Витербо. Деревушка Витербо была видна из Монербо, она словно висела на скале, вздымавшейся над долиной, куда им предстояло спуститься.
Никто не вышел из домов в Монербо, чтоб посмотреть, как французы уходят, - кроме старика с топориком. Фанфан, проходя мимо, улучил момент, когда никого не было поблизости, и в полголоса сказал:
– Когда я обыскивал ваш дом, нашел пистолет. Я его забрал. Если ещё когда надумаете держать дома заряженное оружие, прячьте его получше!
Метров через сто Фанфан обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на Монербо. Все словно вымерло. Нигде ни признака жизни, исчез даже дым из трубы в доме старика. Правда, позднее, когда колонна подошла к мосту, Фанфан увидел, как тонкий, но хорошо заметный столб черного дыма поднялся опять.
* * *
Мост в долине был перекинут через довольно быструю речку, чье звонкое журчание звучало музыкой в ушах солдат. Деревянный мост метров тридцати длиной явно остался со времен генуэзцев. Перил там не было.
По мере приближения к мосту в голове Тюльпана вертелась мысль, точнее, даже не мысль, а воспоминание: Фанфан вспомнил Алцеста Пиганьоля, своего второго отчима тех пор, когда он жил в предместье Сен-Дени. Вспомнить Алцеста Пиганьоля... столько лет он о нем вообще не вспоминал! На самом деле в памяти его вдруг всплыли рассказы Пиганьоля об индейцах, которые тому так нравились. И тут Фанфана озарило словно молнией - теперь он знал, почему вдруг вспомнил про Пиганьоля!
Тот черный дым! Дым, который то исчезал, то появлялся вновь!
– Стоять, ребята! Стоять!
– заорал он на тех, кто вместе с ним шел в передовом дозоре и собирался уже взойти на мост. Потом помчался вдоль колонны назад к полковнику.
– Мсье, - запыхавшись, кричал он, - прикажите остановиться, умоляю! Не позволяйте вступать на мост!
– Что происходит, приятель? С чего вдруг?
– Мсье, вы когда-то воевали в Квебеке?
– Да, ну и что?
– Это правда, что индейцы передают вести дымовыми сигналами?
– Да, это так. И иногда это приводило к весьма неприятным неожиданностям.