Невероятные приключения Фанфана-Тюльпана. Том 1
Шрифт:
– Живут они здесь очень бедно, - лаконично ответил де Шаманс.
– Ваши друзья, к которым мы идем - тоже корсиканцы?
– Да.
– Рад буду познакомиться, - заявил Фанфан, перекладывая с плеча на плечо жестяной кофр с подарками друзьям, к которым лейтенант де Шаманс собрался с визитом. Фанфан, встретив лейтенанта в порту, предложил ему помочь с багажом. Фанфану нравился лейтенант, который приносил им в лазарет шоколад и который его и остальных друзей, пока ещё не поправились, разместил в повозке. И Фанфан чувствовал, - симпатия эта взаимна.
– Они не совсем обычные корсиканцы, - сказал лейтенант.
– Я с ними познакомился в шестьдесят девятом. Хозяин дома - тех же лет, что я, сейчас ему тридцать два, и - как бы это сказать - ну, он перешел на сторону Франции.
– Но корсиканцы все бунтовщики!
– Нет. Некоторые из них считают, что в интересах Корсики - дружба с Францией. Такого же мнения мой приятель. Поэтому в 1771 году его назначили председателем суда в Аяччо - судьей на нашей службе!
– Ну, это не прибавляло ему популярности у соседей!
– Пожалуй, нет!
– согласился де Шаманс, засмеявшись меткому замечанию Фанфана. Потом, указав на довольно симпатичный дом, к которому они как раз подошли, взял у Фанфана свой кофр.
– Мы уже пришли, это дом Бонапартов! Спасибо, приятель!
Следя, как лейтенант проходит в дом, Фанфан огорчился, что не был приглашен внутрь, чтобы взглянуть вблизи на этих странных существ, именовавшихся корсиканцами. Потом повернул назад, в порт, где часть полка жила ещё на кораблях - недоставало мест для размещения.
– Эй, ты француз?
Тюльпан обернулся, ища глазами, кто его окликнул - судя по голосу, какую-то девчонку! Но нет, то был маленький мальчик, он как раз вышел из калитки сбоку от дома Бонапартов.
– Да, - ответил Фанфан, - я французский солдат.
– А ружья у тебя нет?
– Я его оставил на корабле. Ты что, не знаешь, что уже нельзя ходить по улицам?
– Маленьким детям можно!
– Твои родители об этом знают?
Вопрос был столь неинтересен, что карапуз даже не счел нужным на него ответить!
– Сегодня вечером я буду драться!
– заявил он, гордо ударив себя кулаком в грудь.
– Знаешь, что мне сказали Паоло Чекильди и Нино Бастоне? Что я генуэзец и что мой папа получает жалование от Бурбонов!
– Жалование?
– Да!
– И ты будешь драться с ними обоими?
– Да!
– Сколько тебе лет?
– Пять.
– Ну, ты тогда бесстрашный малыш! Как тебя зовут?
– Наполеон!
– гордо ответил карапуз.
– Наполеон Бонапарт!
– А, ты значит из этого дома!
– протянул Тюльпан.
– Послушай, Наполеон, сейчас ты вернешься в дом, или я тебе всыплю как следует, понял? Сейчас уже запрещено выходить на улицу, ты, хвастун!
– Но у меня сегодня вечером поединок!
– ответил ему мужичок-с-ноготок, открывая дверь родного дома.
"- Ну, вот я и познакомился хоть с одним корсиканцем!" - сказал себе Фанфан.
Когда пришел в порт, там только что прибыл бриг, полный солдат. Сбегая по двум сходням, те строились в шеренги, а с соседних кораблей другие солдаты кричали им слова привета, или отпускали шуточки, а то и награждали неприличными словами.
Те, кто прибыл вчера-позавчера, уже чувствовали себя ветеранами, которым все ни по чем. Стоя у сходен, спрашивали вновь прибывших, не понаделали ли те в штаны, пока плыли. Нужно признать, вид у тех был не из лучших.
– Кажется, это шестой пехотный!
– Да нет, олух, посмотри на форму, это Ройял Бургонь!
– Они пять дней плыли из Марселя в шторм!
– То-то из трюма пахнет ладаном!
– прыснул от смеха Фанфан, который уже протиснулся сквозь толпу солдат в первые ряды.
– А ну-ка повтори, и я это проверю твоим носом!
– пригрозил ему здоровенный парень, только что сошедший на твердую землю.
– Но почему? Тебе так нравится этот запах? Это твой ладан?
– не отступал Фанфан.
– Мсье! Мсье! Освободите круг!
– вскричал невесть откуда взявшийся Пердун.
– Увидим поединок между вояками из "Ройял Бургонь" и из "Ройял Берри"!
Гигант сбросил на землю мешок, до этого момента скрывавший его лицо, замахнулся на Тюльпана, успевшего встать а стойку - и тут ко всеобщему удивлению издал ошеломленный вопль, напоминавший трубный вопль слона: это был Гужон-Толстяк!
– Привет, папашин поденщик!
– вскричал Фанфан, швыряя в воздух треуголку.
– Так вот ты где!
– орал Гужон-Толстяк, приятельски похлопывая Фанфана по спине.
– Ты в армии стал совсем взрослым!
– Мсье, - кричал Фанфан, смеясь при этом до слез, - представляю вам человека, который печет лучшие земляничные торты в Париже и который умеет сказать "мадам" на шести языках!
– И который умеет пердеть громче всех!
– Гужон-Толстяк смеялся так, что даже сложился вдвое.
– Ну уж нет, это я!
– протестовал Пердун.
– Гужон-Толстяк, мой самый старый друг, - представил всем Фанфан.
– Мы вместе буйствовали на улицах Парижа, когда ещё молоко на губах не обсохло!
– Это Пердун, - представил Фанфан своего соратника. Тем временем подтянулись и прочие члены "батальона смерти", - так теперь именовали приятелей Фанфана.
– Жюль Брак, Альберт Драйн, Скакун - мы все едва неделю назад не отдали Богу душу, и то, что теперь видишь - это они и есть.
– Прекрасные души, мсье!
– захохотал Гужон-Толстяк.
– И в хорошей упаковке! Друзья моих друзей - мои друзья, так что я угощаю!
Через десять минут они уже сидели в таверне. В Аяччо, разумеется, все таверны были уже закрыты, но положитесь на французскую находчивость - и вы получите бокал вина хоть посреди Сахары! Припоминаете сержанта Анонциада, который в Бордо ведал размещением на постой? Этот блондин - настоящее чудо: едва сойдя на берег, уже устроил тайную кантину, поскольку знал, что нужно для солдата! Кантина помещалась в бревенчатом сарае в конце причала, заваленного чем попало: палатками, орудиями, бочками с амуницией, одеялами и всем таким прочим; хибара заросла терном и олеандрами. Вокруг неё Анонциад нагромоздил бревен, которые саперы привезли на случай постройки мостов, так что сарая и видно не было. Внутри горела свечка, поскольку тем временем уже настала ночь, а солдаты, рассевшись на земле, наслаждались вином - вином, доставленным из Бордо!