Невеста альфы – хомяк
Шрифт:
– И что у тебя с настроением? – спросил её, сев в машину.
– Ничего, – буркнула она, не глядя в мою сторону, и поёжилась.
– Замёрзла? – спросил первое, что пришло в голову, глядя на то, как она обхватила свои плечи.
Джозефина положила руки на колени, расправив юбку, отрицательно мотнула головой и громко чихнула.
Внезапно опустевшее платье упало на сиденье, а из его складок, словно сокрушаясь над случившимся, донёсся приглушённый писк. Я поймал любопытный взгляд водителя в зеркале заднего вида.
– Смотри на дорогу, – велел ему
«Пши!»
Девушка вернулась в человеческую форму, спешно прикрываясь юбкой платья, из-под которой появилась.
– Обогрев включи, и глаза на дорогу, – бросил водителю, снимая с себя пиджак.
Не стал добавлять, чтобы он после этого никому не трепал о случившемся конфузе, потому что Эмили очень тщательно подходила к подбору домашней прислуги, перебирая все варианты из омег своей стаи.
– Ещё чихать будешь? – спросил, накидывая пиджак на Джозефину.
Она снова замотала головой, борясь с желанием чихнуть.
«Пчи!»
И снова платье упало, теперь на пару с моим пиджаком.
– Обожаю «сырых» 2 оборотней, – прорычал сквозь зубы, предчувствуя «весёлые» деньки, пока моя невеста не оправиться от спонтанного перекидывания из одной формы в другую.
Глава 7. Отсутствие контроля
2
«Сырой» оборотень – сленг, «неопытный» или «необразованный». Так называют также первогодок в колледже для оборотней.
ДЖОЗИ
С утра в теле чувствовалась слабость, но я не придала ей значения, списав всё на нервное перенапряжение и неспокойный сон. Оказавшись в автомобиле с двумя оборотнями, я решила, что кондиционер в салоне работает на полную мощь, этим «животным» вечно жарко. Но я ни слова не сказала, подозревая, что жениху полностью начхать на меня. Если бы это было не так, то он не допустил бы моего купания в бассейне.
И да, я дулась! На Хантера, Оливера, себя, и даже на Эндрю! Штейна, а не Гамильтона. Ну почему у них одно имя на двоих?!.. Младший Штейн на фоне вчерашних событий казался куда привлекательнее и сообразительнее своего брата. Обидно стало, что мне всучили в напарники взрослого самодура, а не веселого ровесника.
Быстро найдя кольцо, подходящее для нашей с Хантером ситуации, я покинула ювелирный салон, в котором также работали кондиционеры. Вчерашний насыщенный день хорошо подпортил настроение и обсуждать это мне не хотелось, и Хантеру, видимо, тоже. Или он чувствовал моё недовольство и опасался обвинений в свой адрес? И правильно делал! Вот, где его носило, когда меня окружили волки? Жених он мне или кто?
Я окончательно скуксилась, что мысль «заболеть и проваляться в постели до самой церемонии обручения» (а ещё лучше – откинуть лапки) казалась заманчивой.
И Ликос
Последний раз меня так швыряло из одной формы в другую, когда я напилась до икоты на свой восемнадцатый день рождения. Но из свидетелей потери контроля над собой был только Оливер, и трезвонить об этом он, по моей просьбе, не стал. За что я ему очень признательна.
В машине я изо всех сил старалась предотвратить каждый свой чих, но не выходило. В итоге я чихала и перекидывалась, всё больше и больше раздражаясь от всей этой ситуации. То я хомяк, то человек. И всю дорогу голая! Удачно, что остановила свой выбор не на платье-футляре, но это мало успокаивало.
– Мы приехали, – услышала я, притаившись под слоями одежды, своей и Хантера – его пиджак не сильно спасал ситуацию, но с ним и под ним было значительно теплее.
– Джозефина, тебе всё ещё хочется чихать? – поинтересовался «заботливый» жених.
Конечно, я ему ничего не ответила, он же моего писка не понимает.
– Я готов отнести тебя в комнату, если ты не возражаешь.
А у меня есть выбор?
– Готова? – совсем близко услышала его голос. – Можешь… пискнуть, если против, – как-то неуверенно прозвучали его слова.
Я раздула щёки, умоляя небеса дать мне провалиться сквозь землю. Но вариант «не чихать до самой комнаты» тоже приняла бы за благословение.
Шорох ткани, раздававшийся то справа, то слева, настораживал. Хантер подошёл к делу как-то слишком серьезно, не торопясь хватать меня в руки. Он отодвинул в сторону лацкан пиджака, и наши глаза встретились.
– Я тебя приподниму, – предупредительно произнёс он, начиная раздражать своей медлительностью.
Так я и не чихая обернусь человеком. Но не пищать же этому Штейну, чтобы поторопился, всё равно он не ферштейн.
Хантер определился со способом транспортировки: он разместил меня на пиджаке, а сверху накинул моё платье, словно палатку разбил, таким образом предотвращая возможные трудности, если я ещё раз перекинусь. И я стойко терпела его манипуляции, ведь застрять головой в рукаве определённо не хотелось, а так, возможно, удастся обойтись без полной демонстрации своего тела, если ситуация выйдет из-под контроля.
На мгновение «пол» дрогнул и изогнулся, провисая под весом моего маленького тельца. От всколыхнувшихся эмоций присвистнула, спеша вернуть сердце на место.
Зачем-то подумала о том, как бы это выглядело, перекинься я прямо сейчас, и реакция была мгновенной: мурашки пробежались по спине, и меня передёрнуло от ужаса. Почувствовав, как засвербило в носу, захотелось поторопить волка, но любой писк мог закончиться неизбежным чихом. Я заёрзала, пытаясь донести до него своё беспокойство.
– Почти дошли, – услышала совершенно спокойный голос Хантера, и вспыхнула негодованием: «Как ты можешь быть таким спокойным и медлительным?!»
Так и захотелось впиться в него передними зубами, чтобы понял, что я пытаюсь сообщить, и в итоге ускорился. Но жених на этот раз сделал всё, чтобы я не достала его в приступе праведного гнева.