Невеста авантюриста

Аллен Луиза

– Я прослежу, чтобы вас не впускали ни в один уважающий себя клуб, – резко оборвал его Лэнгдаун.

– Интересно знать почему. Потому что когда-то я оказался юной наивной жертвой лжи и интриг вашего семейства? Это довольно оригинально, Лэнгдаун, – угрожать жертве собственных проступков. Впрочем, вы всегда были жалким, лживым негодяем.

– Да как вы смеете! – Они начинали привлекать к себе внимание, и часть мужчин уже с интересом смотрели в их сторону. – Вы оставили мою…

– Молчите, Лэнгдаун! Вы законченный подлец, если готовы упомянуть прилюдно имя леди, но я

не такой и никогда не был таким. И никогда не стал бы посягать на честь юной леди. И сейчас, на глазах уважаемой публики, я готов повторить: вы – низкий, лживый, лицемерный негодяй!

– Проклятие! Вы ответите мне за это. – Лэнгдаун потерял всякое самообладание и контроль над своим голосом, он уже не говорил презрительным, высокомерным тоном, он кричал, а его лицо побагровело от ярости. – Назовите ваших секундантов.

– Мистер Васильев. – Он был его единственным другом здесь, в Лондоне, а может быть, и в целом свете. «Кроме Селины», – подумал Квин, и мысль эта оказалась такой неожиданной, что почти отвлекла его от человека, стоящего перед ним. Селина. Была ли она ему другом?

– Вы можете также рассчитывать и на меня, – сказал сэр Джеймс Уоррен. Это было непредвиденно и более чем кстати.

Квин поклонился ему, и представитель магистрата кивнул в ответ, натянуто улыбнувшись.

Возле Лэнгдауна стояли двое мужчин и шумно о чем-то спорили.

– Надеюсь, что встреча состоится как можно скорее, – сказал Квин двум секундантам Лэнгдауна. – Я выбираю шпаги.

– Оставьте выбор за нами, – сказал сэр Джеймс. – Мистер Васильев известит вас о нашем решении. А сейчас, я полагаю, вы захотите вернуться домой?

– Да ни за что, черт возьми, – сказал Квин. – Я хочу переговорить с послом по поводу пустыни Гоби. – «И к тому же не хочу сейчас идти домой, чтобы не встречаться лицом к лицу с Селиной, – подумал он. – На рассвете я встречаюсь с человеком, который попытается меня убить, но не могу справиться с какой-то упрямой девицей. Ничего, все, что мне нужно, – это жениться на ней. Тогда я смогу не отпускать ее из постели целую неделю, и уж тогда между нами не останется никаких недомолвок и прочей чепухи».

Однако что-то подсказывало ему, что все будет не так просто. Она хотела быть любимой, хотя он подозревал, что она скорее погибнет, чем примет такую любовь. «Так же как и я, – вдруг сознался он сам себе и был этим так потрясен, что встал как вкопанный и чуть не сбил с ног лакея с подносом, уставленным бокалами. – Что ж, значит, нам придется довольствоваться отличным сексом, дружбой и чувством юмора, которое также объединит нас. Но что, если она влюбится в кого-нибудь, когда мы уже будем женаты? – Он знал, что ни за что не потерпит, если у нее появится любовник, и не важно, будет он в это время в Англии или где-то в дальних странах. – Впрочем, тогда я буду обязан отплатить ей той же монетой. Мне также придется хранить ей верность. Черт возьми».

Но, уже думая об этом, он вдруг понял, что хранить верность Селине было бы не такой уж тяжелой задачей. Он принес бы ей клятву и сдержал бы ее, потому что нарушить обет значило бы для него жить во лжи, а он не позволит этого ни себе, ни ей.

Да,

чем скорее он женится на этой женщине и все в его жизни снова встанет на круги своя, тем лучше.

* * *

«Завтра на рассвете в парке Хэмстед-Хит». Лина не сразу разобрала почерк Грегора. Записка была подброшена ей под дверь. «Направо у развилки возле паба «Замок Джека Соломинки», – продолжала читать она. – Шпаги». Позвонив в колокольчик, она позвала Пруденс и, когда служанка вошла, спросила:

– К которому часу его светлость и мистер Васильев попросили принести им горячую воду для бритья и умывания?

Казалось, девушку не удивил ни странный вопрос, ни тот факт, что ее вызвали в полночь, чтобы получить ответ на него.

– Без четверти четыре, мэм.

Очевидно, все сходится. Солнце действительно вставало около пяти утра, и Лина полагала, что они едва ли захотят на завтрак что-нибудь, кроме чашечки кофе, – она не могла представить себе, что можно сражаться на дуэли на сытый желудок. Пятнадцать минут на то, чтобы умыться, одеться, выпить кофе, затем час на то, чтобы добраться до парка, чего должно было хватить, даже учитывая возможные задержки в пути.

– Пожалуйста, разбудите и меня в это же время, – сказала она. – Хочу убедиться, что они собрались перед дорогой и ничего не забыли.

– Хорошо, мэм. – Пруденс слегка присела в реверансе и вернулась в постель, оставив Лину одну.

Она тоже вскоре потушила свечи и лежала без сна, вглядываясь в темноту и думая о том, смог ли этой ночью заснуть Квин, зная, что уже ранним утром его ожидает смертельный поединок.

Пруденс разбудила Лину еще затемно. Казалось, в конце концов ей все-таки удалось заснуть, хотя мимолетные воспоминания о сновидениях были полны крови и пугающих грозных теней.

– Я принесла вам горячей воды, мэм. А еще горячий шоколад и сладкую булочку, – сказала служанка, поставив поднос.

– Большое спасибо, Пруденс. Помогите мне одеться и можете быть свободны, возвращайтесь в свою комнату и отдохните, сегодня утром вы мне больше не понадобитесь.

Она надела простое дорожное платье, а когда горничная ушла, с удовольствием предвкушая приятное праздное утро, Лина нашла туфли покрепче, строгий плащ и заняла свою позицию у окна.

Уже через несколько минут показался легкий экипаж, мужчины спустились, вышли из дома и заняли свои места. Как только они скрылись из виду, Лина стремительно сбежала вниз по лестнице. Дворецкий едва успел отойти от передней двери.

– Уайт, пожалуйста, мне нужен экипаж, и немедленно.

– Но, мэм…

– Его светлость забыл кое-что очень важное, – сказала она, взмахнув своей сумочкой, словно в ней и лежало то, о чем она говорит. – Я должна перехватить их в пути.

– Да, мэм, конечно.

Извозчик, которого нашел дворецкий, выглядел несколько встревоженным, но оживленным. Очевидно, это была его первая поездка сегодня, а значит, и он сам, и его лошадь должны были быть свежи и полны сил.

– Отвезите меня к «Замку Джека Соломинки», – тихо сказала она ему. – И как можно скорее. Затем я дам вам дальнейшие указания.