Невеста бальзаковского возраста
Шрифт:
И так сложилось, что ставка была сделана на Богдана. Но тут появилась Настя. Женя среагировала моментально, хладнокровно просчитав варианты. Их было не так много, но все верные. Изобразить при доверчивой Дороховой разговор по телефону, чтобы якобы случайно дать той понять, что кавалер занят окончательно и бесповоротно, – это был еще не самый сложный пункт в планах Евгении.
И так все шло отлично, а тут еще, как манна небесная, на ее голову свалилась мамаша самого Богдана. Разве это не знак свыше?
– Вы видели его новую девицу? – умоляюще сложила ручки Карина Аркадьевна, сверкнув кольцами.
– Конечно, – кивнула Женя. – Я ее знаю, она у нас работает. Вульгарная особа, какая-то
– А мой-то Богдаша еще наивнее самых наивных, – запричитала бедная Карина Аркадьевна, хватаясь за сердце.
– Но я ей не даю закрываться, – успокоила ее Женя. – Я специально в кабинет лезу под разными предлогами.
– Ой, деточка, я вам так признательна. – Маменька промокнула глаза платочком и пожаловалась: – Я-то совсем ничего сделать не могу. Он такой послушный, такой хороший, он бы и женился на девочке, которую я приведу, так ведь и привести-то некого. У знакомых, конечно, есть более-менее подходящие, но все же это не то. Не для такой я своего мальчика растила. Да и ему хочется наверняка, чтобы красивая, молодая, чтобы образованная. Он же не понимает, что она, может, и не его любит, а его кошелек и квартиру с дачей. Что делать-то?
– Нужно его срочно отвлечь, – азартно предложила Женя. – Переключить внимание на какую-нибудь другую девушку. Ну, не для того, чтобы женить, вы же никуда не опаздываете с этой женитьбой, а чтобы у него с этой ужасной гастарбайтершей ничего не вышло. А там уже сможете начать спокойно искать дальше. Просто я считаю, что самое главное – убрать прямую угрозу.
Евгения играла на слабых струнах материнской души, как виртуоз-балалаечник. Она мастерски просчитала, чего может больше всего опасаться столь интеллигентная дама, а заодно совместила чужие желания со своими планами. И получилось очень миленько. Оставалось лишь предложить себя вместо этой Насти. А там уж она сделает все, чтобы Богдан в итоге сделал правильный выбор. И что бы там ни лепетала его невменяемая мамаша, а ночная кукушка дневную перекукует. Главное – стать этой самой ночной кукушкой.
Лиза порхала по квартире мотыльком и таинственно улыбалась.
– И что? Хорошие новости? – насторожилась Настя. Она весь день старательно избегала Богдана, так как совершенно не представляла, как на него реагировать и что говорить. В последнее время на нее обрушилось столько новостей, что Настасья чувствовала себя мышью, на которую свалился витраж. Как разбираться со всей этой разрозненной мозаикой, она понятия не имела.
– Новости отличные, – пропела Лизавета и мечтательно закатила глаза.
– Ты не беременна, – предположила Настя с надеждой.
– Наоборот! Все подтвердилось! Теперь я точно стану мамой! – Тут Лиза так хлопнула в ладоши, что Настя вздрогнула и одурело заморгала. Радость была весьма и весьма сомнительная.
– А папа ваш в курсе? – только и смогла она выдавить. Сердце снова дубасило в груди тяжелым молотом. Наверное, это было уже что-то возрастное, в молодости она так сильно не нервничала.
– Нет, а что? – неожиданно напряглась Лиза. – Какая разница? Чего ты пристала?
– Я пристала? Да я просто хочу, чтобы у твоего ребенка был отец, который будет его содержать. И зная тебя, я подозреваю, что тебя этот мещанский момент не волнует. Ты же так и собираешься, если что, сидеть у меня на закорках и шарить в моем холодильнике. Так вот кто тебе ребенка смастерил, тот и…
– Боже! – завопила Лизавета. – Как ты меня достала со своими поучениями! Да какое тебе дело до того, кто будет содержать меня и моего ребенка? Собой займись,
О чем можно было разговаривать с такой непроходимой дурой? Подростковый пафос, ветер в башке и совершенное отрицание очевидного. С таким настроем юные барышни и юноши гордо уходят из дома, желая доказать родителям, что они уже взрослые. Они наскребают денег на первый месяц съема какой-нибудь комнатки в общежитии или коммуналке, любят друг друга, некоторое время наслаждаются самостоятельностью, после чего постепенно начинают хотеть еды, чистых вещей и карманных денег, которые почему-то моментально заканчиваются. Тут они начинают предъявлять друг другу всякие претензии вроде того, что женщина должна заниматься хозяйством, а ты только ногти красишь, а мужчина должен приносить домой деньги – а ты только пиво пьешь. В общем, юные влюбленные внезапно прозревают, поняв, что дома лучше, предки гундосы, но с ними комфортнее, и кроме секса есть еще масса обязанностей и прав, которые ни тот, ни другая выполнять и соблюдать пока не готовы. И ну ее к черту, эту взрослую жизнь. Лучше инфантильно посидеть под боком у мамы. И хорошо, если девушка из такого приключения возвращается лишь с негативным жизненным опытом и без неожиданной беременности. А вот когда внезапно выясняется, что будет ребенок, тут уж те самые предки, которые гундосы, начинают вопить иерихонской трубой и пытаться решить проблему. Настина страховка была в том, что она не была Лизе мамой. Но существовал еще риск, что будущая бабушка легко отмахнется от такого счастья и свалит все на старшую дочь.
Как ни крути, снова получалось, что от Лизы надо бежать. И опять выходило, что бежать надо было раньше. Жить на этой пороховой бочке не хватало уже никаких нервов.
– И ты что, бросишь ее? – удивилась Даша, когда Настя приехала к ней плакаться. Конечно, можно было бы поговорить по телефону, но личная беседа с бутылочкой ликера всегда конструктивнее и приятнее. Не решишь проблемы, так хоть напьешься, и они временно сами забудутся. – Ну ты хоть скажи своей сестрице, что там с секретаршей уже все решено. Или нет, не говори. Ты лучше с Богданом аккуратно провентилируй вопрос.
– И кто мне это говорит! Тетка, которая сама все время требовала бросить Лизку и бежать куда глаза глядят, – изумилась Настя. – Ты ли это, Дашуля?
– Так ты ж сама себя сожрешь потом, – пояснила свой подход Дарья. – Да и не сможешь ты ее бросить. Говорить – одно, а сделать – другое. Не хватит у тебя моральных сил, если ты не будешь уверена, что ты свою Лизку не пристроила в хорошие руки. Так вот ты с «руками»-то поговори, уточни.
– Ну как я ему скажу, что она беременна? Может, она не хочет Богдану рассказывать! Это как-то совсем неприлично будет. Да и он тоже не обрадуется, если услышит это от меня. И кстати, если он собирается жениться на Лизе, то обрадуется, а если на Жене, то вряд ли. В общем, не хочу я в это лезть. У Жени тоже не спросить, она на меня смотрит, как голодная крольчиха на капустный лист, я ее боюсь – того гляди укусит. – Настя пригорюнилась и начала возить пальцем по столу. – Дашка, опять выхода нет. Как мне это надоело. Главное, ведь все проблемы – не мои. Хорошо тебе – нет никакой сестры, никому ничего не должна. А эта дура еще и Сашу своего потеряла. Если этот гад на Гоа, то она и замуж выйти не сможет. А Богдан, он, знаешь, такой правильный. Ему надо, чтобы свадьба…
– Да откуда тебе знать, – усмехнулась Даша. – Ты опять его идеализируешь. Вон он, твой правильный, всем предложение сделал, а тебе цветы преподнес. Кстати, а Лизка с цветами со свиданок приходит?
– Нет, – подумав, удивленно припомнила Настя. – Странно.
– Да ничего странного. У него к каждой свой подход. Или этому есть такое объяснение, до которого мы в нетрезвом виде фиг додумаемся, – рассудительно предположила Дарья.
Если б Даша только знала, насколько она в очередной раза оказалась права.