Невеста без фаты
Шрифт:
– И я тоже. Но все же хорошие это были времена.
– Замечательные.
– Перешептываться невежливо, Вайолет, – заметила тетя. – Сядьте же вы оба. Твой отец еще жив, Элдберт?
Вайолет подвела Элдберта к креслу тети.
– Да, и он, слава Богу, здоров. Но лорд Эшфилд… Мадам, я…
– Он умер почти два года назад.
– Простите. Я не знал. Меня так долго не было в стране.
– Откуда ты мог знать? Я заставила Вайолет посетить вместе со мной все значимые для меня места моей юности. С тех пор как мы покинули Манкс-Хантли,
Принесли чай. Вайолет смирно сидела, сдерживая нетерпение, пока тетя засыпала Элдберта вопросами обо всем, что имело отношение к Манкс-Хантли. Вайолет понимала, что тетя таким образом освежает собственные приятные воспоминания, и она не подозревала подвоха, пока Франческа не спросила Элдберта, что он помнит о кладбище на дне оврага возле их усадьбы.
Элдберт взглянул на Вайолет. Та медленно опустила чашку на стол.
– Старое кладбище у разрушенной церкви? Вы о нем спрашиваете, леди Эшфилд?
– Хотелось бы знать, осталось ли оно все таким же, – сказала Франческа. – Или приход все же осуществил свою угрозу и расчистил руины, чтобы построить на их месте школу?
– Никто ничего не будет строить там еще долго – до тех пор, пока будут живы слухи.
– Слухи?
– Вокруг этого места всегда ходило много легенд. Говорили, что в заброшенных могилах закопаны сокровища.
Франческа была заинтригована.
– Что за сокровища?
– Сокровища графа, который жил в Манкс-Хантли затворником. Говорят, во время Реставрации он накопил несметные сокровища и поклялся забрать их с собой в могилу. Его родственники разворошили склепы, но я считаю, что они не там искали. Граф задумал обмануть их, и ему это удалось.
У Франчески загорелись глаза.
– И что там закопано? Золото?
– Тот, кто будет знать, где искать, может достать из земли несколько кувшинов с рубинами, золотые блюда времен короля Якова. У графини был целый сундук с драгоценностями, который таинственным образом исчез после ее смерти.
– И зачем, спрашивается, такое богатство закапывать в землю? – спросила, явно оживившись, Франческа.
Вайолет послала Элдберту умоляющий взгляд, заклиная его остановиться, пока он случайно не выболтал лишнего. Она уже хотела позвонить в колокольчик, чтобы принесли еще чаю, но тетя Франческа властным взмахом руки велела ей сесть и не вмешиваться.
– Всю семью графа унесла чума, как и многих других людей, кого закопали на церковном дворе и даже креста не поставили, – сказал Элдберт. – Все боялись заразиться.
Франческа с ужасом смотрела на Элдберта:
– И вы играли на этом ужасном месте? Меня в дрожь бросает при мысли о том, что могло с вами стрястись. Господи, знала бы я, что вы раскапывали могилы!
– Я никогда не раскапывала могил, – сказала Вайолет, предупредив возможную оплошность Элдберта. Франческа не должна знать о том, что их было не трое, а четверо, и что четвертый, Кит, пользовался
Элдберт в недоумении моргнул:
– У нас был системный подход к раскопкам. Мы пользовались теми картами, которые я начертил. Мы копали вдоль ручьев…
– А Вайолет делала зарисовки, – сказала Франческа, задумчиво хмурясь. – Она запечатлела на бумаге ваши рискованные авантюры, и там был еще один мальчик.
– С нами был еще Эмброуз, – сказал Элдберт. Вайолет с облегчением вздохнула. – Его отец тоже умер, леди Эшфилд, и он вступил в наследство.
– Об этом я осведомлена, – сообщила Франческа. – Мы приглашены на праздник в его загородном поместье, и мне придется помириться с его матерью.
Элдберт опустил взгляд на клубничное пирожное, тарелку с которым ему торопливо сунула Вайолет, и покачал головой:
– Простите. Я не хотел за чаем говорить о могилах и о тех, кого мы потеряли.
Франческа снисходительно ему улыбнулась и неожиданно поднялась из кресла. Вайолет и Элдберт разом вскочили, протянув ей руки. Франческа предпочла опереться на руку Элдберта.
– И я тоже не хотела. Ничего, Элдберт, – жизнь есть жизнь. Я рада видеть тебя живым и здоровым. Так почему бы вам двоим не выйти в сад и не погулять, пока солнышко светит? Если я смогу найти свою теплую шаль, я, возможно, к вам присоединюсь.
Вайолет вздохнула с облегчением, надеясь, что сделать это получилось незаметно.
Уже через пару минут они с Элдбертом дошли до дальнего конца маленького сада, где был вырыт пруд. Возле стены, по которой вился ароматный душистый горошек, стояла низкая скамейка.
– Мой отец не любил Эмброуза, когда мы были подростками, – сказал Элдберт. Он продолжал стоять, ожидая, пока Вайолет не опустится на скамью.
– Тетя тоже не слишком его жаловала. Он был вредным мальчишкой.
– Полагаю, что из вредного мальчишки мог вырасти неприятный мужчина, – сказал Элдберт. – Трудно предугадать, что может произойти на его празднике. Мне не хочется думать, что он собирается мстить.
– Мстить? Кому? И за что? – спросила Вайолет и нахмурилась.
– За то, что к нему не относились так, как он того хотел. Он всегда злился на нас из-за того, что мы не делали то, что он нам приказывал.
– Все это было десять лет назад.
– Ну, я не думаю, что он очень уж изменился с тех пор.
– Ты для этого пришел? Чтобы поделиться со мной своими опасениями?
– Отчасти да.
– А еще зачем?
Вопрос повис в воздухе.
Ничто, ни сокрытые в склепах сокровища, ни духи тех, кто лежал там, ни души их, попавшие в рай или ад, ни Эмброуз, ни призрак графа, не вызывали в них такого любопытства, такого интереса, такой тревоги, как Кит. Он словно был порождением этого кладбища, сотворенным «из ничего», из витающего там духа, и посланного в мир смертных с какой-то таинственной миссией.