Невеста Бога
Шрифт:
– Хорошо, – не совсем удовлетворенная Ярослава совершенно не собиралась сдаваться. – Тогда поставим вопрос по-другому. Вот я в ее наряде выглядела бы лучше или тоже «ничего так»? Вот представь на мне это прекрасное платье.
– А ты что, замуж собралась, что ли? – не совсем понял Игорь.
– Может и собралась, ну это-то тут причем. Рано или поздно все выходят, и я не исключение. Так ты можешь меня представить в этот знаменательный для меня день или как?
– Тоже мне, нашла что представлять. Да ты даже в нашей робе умудряешься некоторых невест затмевать, что уж говорить о прекрасном белоснежном платье да еще с таким бантом, который подчеркнет красоту твоих волос и веснушек. Да эта невеста по сравнению с тобой просто отстой. Может, конечно, у меня слишком бурная фантазия, но это лично мое мнение. Ты лучшая.
– То-то.
Полностью удовлетворив самолюбие, Ярослава продолжала сиять, а то, что раздражающая ее «курица» скрылась в банкетном зале, еще больше посодействовал ее настроению. Факт, что она потеряла свое платье, уже не так расстраивал ее, она и так будет самой красивой, поскольку безумно счастливые невесты не могут по-другому выглядеть, хоть голышом замуж будут идти. Не то что некоторые. Ярослава вновь утопала в собственных приятных мыслях. Она в сотый раз за день заглянула в свое прекрасное будущее и в миллионный – порадовалась своему огромному счастью, которое сейчас находится совсем рядом, в нескольких шагах, за стеной. А что, Валере полезно поприсутствовать на подобном мероприятии, пусть посмотрит, как все происходит, что б потом понять – у них будет в тысячу раз круче и прекраснее! Странно, что он ни словом не обмолвился об этом в их последней переписке, а лишь сослался на усталость. Так, полностью погруженная в свои фантазии, Ярослава и встретилась взглядом с Людкой, которая застыла на выходе из банкетки. Судя по всему, она уже приняла у Воробьевых заказ, но почему-то не торопилась с его подачей, просто окаменев у входа в зал. Даже на расстоянии десятка, а то и более шагов, в приглушенном освещении, Ярослава легко разглядела каменное, смертельно бледное лицо Людмилы. Ее руки казались двумя безвольными тряпками, а глаза, всматривающиеся в сидящую за баром подругу, просто остекленели. Чувственная Ярослава не смогла долго смотреть на эту пугающую картину, она коршуном бросилась к подруге, которой, как ей показалось, требовалась медицинская помощь. С ней явно что-то происходило, и это что-то было ужасным.
– Людка, что с тобой? Что случилось, на тебе лица нет, ты что привидение увидела? Что случилось, спрашиваю? – изо все сил схватившись обеими руками за хрупкие плечи, Ярослава словно сумасшедшая трясла подругу, которая была окаменевшей серой статуей.
Не смотря на приличное количество вопросов, которыми засыпала Ярослава Люду, та не смогла вымолвить и слова, продолжая сверлить стеклянным, полным боли взглядом, зеленые изумруды. Чтобы понять хоть что-нибудь самостоятельно, Ярослава вынуждена была заглянуть в эту самую банкетку из которой ее лучшая подруга вышла сама не своя. Что могло превратить плоть и кровь в камень, медузы-Горгоны вроде не было среди гостей, а больше вариантов нет. Немного приоткрыв тяжелый занавес, выполнявший функцию двери, Ярослава буквально за несколько секунд стала выглядеть еще хуже, чем ее подруга. Нет, она не была поражена никакой медузой, она была поражена «курицей». Её Валера стоял с «курицей» посреди зала, а выпившая толпа, в числе которых в обнимку с Ромкой она разглядела их закусочницу Таньку, скандировала «Горько». Сначала Ярослава ждала, что к этой «курице» прильнет кто-то из товарищей Воробьевых, которые стояли рядом с невестой, но когда на горько отреагировал никакой не друг, а Воробьев в Валерином лице, Ярослава ощутила всю прелесть выражения – «земля ушла из под ног». Жизнь перевернулась с ног на голову. Из зала то и дело доносилось «Горько!» затем «Сладко!» Затем поздравления и пожелания долгих и счастливых семейных лет жизни. Радостные возгласы по поводу будущего младенца и пожелания ему счастливой жизни, из уст новоиспеченной тещи, в лице которой Ярослава узнала ту самую блондинистую даму, которая почти год назад заставила ее краснеть перед сидящим за соседним столиком Валерой и извиняться за скорлупу от мидии. Ту, которая обещала не являться более в их ресторан и настоятельно рекомендовала Катерине оштрафовать хамоватую официантку, еще с таким странным именем – Эльмира, Эльвира… Да это, в принципе, не так уж и важно. Но ведь тогда Валера не был с ней знаком, это однозначно, как же так получилось, что она стала его тещей? Да, в принципе, это тоже не важно… Важно то, что у него появилась эта самая теща, которой оказалась далеко не мать Ярославы. Только когда начался импровизированный первый танец, под волну бурных аплодисментов, выливающуюся в мелодичное – «Невеста в это светлый день ты прекрасней всех. Невеста…» Ярослава окончательно убедилась в том, что ее глаза ей не лгут. А еще, еще она только сейчас заметила, что на Валере был одет светло салатовый, почти белый костюм, именно такой, в котором она его мечтала увидеть и как-то поделилась этими мыслями «Представляешь, какой ты будешь красавчик в костюме именно такого цвета. Это так оригинально и свежо, что ты просто сведешь с ума всех девушек, а не только невесту» – фантазировала как-то вслух Ярослава, лежа в его кровати, в его объятиях. Глаза скользнули по всему силуэту, на груди красовалась алая бутоньерка, в тон того самого ЕЁ платья. Поддаваясь на скандирование всех присутствующих, Валера поочередно целовал то невесту, то ее выпуклый живот и просто светился от счастья, не боясь кричать об этом на все стороны: «Я так люблю вас! Благодаря тебе, солнышко, я узнал, что значит истинное счастье любить! А благодаря ему, я узнаю, что значит быть не просто любимым мужем, а и любимым папой! Горько!» Он в очередной раз прильнул к пухлым губам своей, теперь уже, жены, а Ярослава опустила занавес. Постепенно туман в мозгу развеивался, и реальность капля за каплей метко попадала в окровавленную душу. Сначала Ярославе безумно захотелось фурией влететь в этот праздник и смести все на своем пути, а Валеру разорвать в клочья. Затем эмоция ярости сменилась другой – Ярославе захотелось просто взвыть от переполнявших ее страданий, чтобы весь белый свет узнал хотя бы о ее горе, если ее бывшее счастье скрывалось от него. Но голоса почему-то не было. Она не могла выдавить из себя ни звука, а ноги странным образом сами-собой пошли прочь.
– Яра, Ярочка, ты куда?!!! – раздавалось позади, испугавшись за подругу, Людка моментально пришла в себя, испытав огромное облегчение от того, что ей не пришлось доносить до подруги такую сногсшибательную новость, а она все увидела сама. – Ярослава, тебе нельзя в таком состоянии никуда идти. Тебе успокоиться нужно. Ярааа!!!
Но Яра, ничего не слышала, она оглохла. Она и не видела ничего, а шла на автопилоте туда, куда вели ее ноги. В голове из тысячи мелких пазлов выстраивалась картинка, слишком жестокая, чтобы целиком ее воспринять. В памяти неумолимо возникали разнообразнейшие куски из «счастливой» жизни. Массажная расческа, которую Ярослава благополучно спрятала под кровать, успешно избавившись от раздражающего фактора, но не потрудившись во всем разобраться. Его Роберт Паттинсон, который сейчас прекрасно чувствует себя в ее доме, и осознание того, что Валера никогда не любил это животное, главное, никогда бы так не назвал, ведь от «Сумерек» фанатеют лишь похожие на его Барби девчонки. Внезапная «аллергия матери», скорее всего, вызванная у его Барби беременностью. Затем все праздники, которые она провела на работе, а Валера в кругу семьи, вот только теперь не известно – какой именно? Их тайные свидания, о которых так никто и не узнал, а зачем, ведь судя по всему происходящему, у него были не тайные. А еще этот ремонт в квартире с имеющимся свежим евроремонтом. А перенесенная поездка в ее деревню? Интересно, он действительно собирался, будучи уже женатым человеком, рискнуть и отправиться с ней, или так бы и продолжал изображать вечно занятого хренова бизнесмена? Конечно, куда уж ей со своими родственниками, если у него ТАКОЕ пополнение! Господи, как бесконечно она была слепа, и как же она его сейчас ненавидит! Хотя, за что ненавидеть его, когда ненавидеть нужно себя. Как поется в одной очень хорошей песне – «Сама виновата!» Даже в это момент отчаяния, Ярослава понимала это, но совершенно не воспринимала, ведь он всегда мог отказаться от ее чувств. Он в любую минуту мог прекратить ее помешательство, честно во всем сознавшись, поступить так, как она изначально сочиняла Людке. Но нет, он пошел по другому пути. Уже на выходе из ресторана в совершенно бредовом состоянии Ярослава столкнулась с каким-то мужчиной практически лоб в лоб.
– Оооо, какая замечательная встреча! Самая счастливая и борзая официантка всех времен и народов. – Радостно проорал мужчина с «брежневскими» бровями. – Вот, не мог не воспользоваться шансом, посетить ваше заведение, будучи в однодневной командировке в этих краях. Никак из головы не идет то блюдо, что преподнесло мне счастье в чистом виде. Повторишь?
Если бы только этот «милый» мужчина знал, как безжалостно режет по живому. Если бы ему было известно, как кардинально все в жизни этой официантки поменялось всего несколько минут назад и от ее «счастья» не осталось и следа, он бы скорее вырвал себе язык, чем сказал то, что сказал.
– Мужчина, пожалуйста, проходите в зал. – Моментально вмешалась Людмила. – Эта девушка сегодня не работает, но, поверьте, вас и без ее участия обслужат по высшему уровню.
– А мне не нужно «по высшему». Мне нужно по человечному. – Многозначительно заявил резко притормозивший мужчина.
– Так тоже можно. Вы только не задерживайтесь, а то ведь ресторан скоро будет закрываться. – Изо всех сил стараясь оставаться вежливым профессионалом, продолжила Людмила, у которой сердце обливалось кровью, при виде слепо шагающей в темноту подруги.
– В таком случае я, пожалуй, не стану посещать ваше заведение. «Высшего уровня» мне и без вас хватает, я сюда не за тем приехал. Тем более что очень скоро вы просто выставите меня на улицу.
Мужчина зло окинул взглядом Людмилу, а затем пустил визуальную «стрелу» в спину Ярославы.
– Похоже реалии намного сильнее даже самого яркого счастья. Ни что не вечно. Как бы печально это не звучало именно в этом случае.
Но Ярослава его не слышала. Она никоим образом не отреагировала ни на появление постороннего мужчины на своем пути, ни на его слова, ни на комплименты в сторону ее растворившегося, словно утренний туман, счастья. Так, как и не услышала сожаления в последних его словах. Ярослава медленно продолжала свой путь, а мужчина, молниеносно обогнав ее, покинул на своем «Мазератти» парковку гораздо быстрее, чем Ярослава добрела до своего «Матиза».
– Ааа-а-а-а!!!!!!!! – упав на колени возле своей маленькой машинки, проревела во все горло Ярослава, дав полную свободу своим чувствам. – Ненавижуууу!!!!!!! Как же я тебя ненавижу!!!!!!!!
Ее крик души был равен крику смертельно раненого зверя, который просто не понимал – от куда взялась эта невыносимая боль. Ее стон разорвал несвойственную мегаполису тишину, разлившись в каждом уголке вселенной невыносимыми страданиями, горем, обидой. К ее рыданиям, казалось, не осталась равнодушной сама природа, посылая с неба прохладные капли дождя, словно плача в унисон с самой солнечной девушкой. Больно было везде и Ярославе казалось, что так будет всегда, что эта боль уже никогда не покинет ее, вечно напоминая о своей собственной глупости и неразборчивости.
– Правильно Яра, тебе нужно выпустить гнев и прореветься как следует. Ничего не сдерживай. Слезы, они ведь лечат, с каждой выплаканной слезинкой, ты освобождаешься от страданий, так что поплачь вдоволь. Тебе это сейчас нужно. Отпусти боль, на сколько это возможно.
Словно верный страж или ангел-хранитель, за спиной возникла Людка, голос которой был так непривычно добр и нежен, что Ярославе от этого стало еще хуже. Она последние полгода только и слышала от Людки всяческие гадости по поводу своей безумной любви и Валеры. Людка никогда не одобряла ее чувств и всегда была уверена в гнилости Валериной души. Она всегда язвила, критиковала, иронизировала, не щадя ее чувств, зачем же она так жалостлива к ней сейчас, когда самое время ликовать? Людка во всем оказалась права. Боль, съедаемая Ярославу удваивалась, понимая, что ее подруга с самого начала во всем и всегда была права. Понимая, что вся ее прежняя злоба и ирония, были ни чем иным, как правдой. Понимая, что Людка в их отношениях всегда была честной. Зачем же сейчас столько нежности и ни одного правдивого высказывания типу – «А я ведь говорила»…
– Не нужно меня жалеть! Радуйся, ты всегда была права! Во всем права! Он мудак! А я как-то сама разберусь! Поверь, не приползу к тебе за утешением, как ты предсказывала, не дождешься! И плакать из-за этого козла не стану! И вообще отвали от меня! Оставь меня в покое!
Людка со слезами на глазах наблюдала за ползающей по асфальту подругой и даже представить не могла на сколько ей сейчас плохо, если она сама готова завыть от всего произошедшего. Она ничуть не обиделась на ее злобные фразы, не стала отваливать, как того требовала Ярослава, но и навязывать свое общество тоже не стала. Люда понимала, таких слов утешения, которые могли бы унять в этот момент боль Ярославы, просто не существует. Должно пройти какое-то время, прежде чем Ярослава начнет правильно воспринимать помощь и искреннее дружеское участие, заботу. Людка медленно попятилась назад и уже из-за угла ресторана продолжала контролировать ситуацию ни на мгновенье не выпуская из виду подругу а из рук сигарету.