Невеста была в черном
Шрифт:
Минута проходила за минутой, но это уже не имело никакого значения. Она превратилась в статую в белом, единственный неподвижный объект во всей этой толчее и суматохе вокруг. Что-то говорившие голоса доносились до нее точно из другого мира, не неся в себе никакого смысла.
«Расстегните ему сорочку! Уберите отсюда этих девчонок, рассадите их по машинам и отправьте по домам!»
К ней протягивали руки, пытаясь увести прочь.
«Мое место здесь», — безжизненно твердила она.
«Она в шоке, — сказал кто-то. — Не позволяйте ей стоять здесь, попробуйте уговорить пойти с вами».
Она сделала короткий,
В этом сумбуре звуков откуда-то издалека донесся печальный перезвон колокольчика. Потом вдруг смолк. У ее ног появилась открытая черная сумка. «Умер», — сказал кто-то тихо. Где-то совсем рядом пронзительно закричала девушка. Это была не она.
Черную сумку подняли.
«Вот, возьмите, пожалуйста…»
Она отодвинула их рукой — той, на которой поблескивало новое золотое обручальное кольцо.
«Позвольте мне только обнять моего мужа. Позвольте проститься с ним».
Она встала перед ними на колени, вокруг нее, будто поземка на ветру, заколыхалась белая фата. Две головы сомкнулись, что и было им предначертано. Стоявшие ближе услышали тихий шепот: «Я не забуду».
Затем она выпрямилась, стала холодна как лед и бела как раскаленный огонь. Всхлипывающая подружка беспомощно дернула ее за рукав.
«Пожалуйста, уйдем, ну, пожалуйста, Джули».
Она, казалось, не слышит.
«Сколько человек было в той машине, Андреа?»
«По-моему, я видела пятерых».
«Именно столько же видела и я, а у меня очень хорошее зрение. Какой был номер той машины, Андреа?»
«Не знаю, я не успела…»
«Зато я успела. Д-3827. А память у меня исключительная».
«Джули, перестань, ты меня пугаешь. Почему ты не плачешь?»
«Я плачу, только там, где ты этого не видишь. Идем со мной, Андреа. Я возвращаюсь в церковь».
«Помолиться?»
«Нет. Дать клятву. Еще одну клятву Нику».
Глава 4
Расследование по делу о смерти Ника Киллина
— Вон, значит, как, и теперь вы вернули свой долг, — задумчиво произнес Уэнджер. — Выходит, что бы с вами ни сделали, никто не в состоянии лишить вас чувства удовлетворения от того, что своей цели вы достигли, так? Ни одно наказание, которому мы можем вас подвергнуть, нисколько на вас не отразится, не затронет вашей души, где оно действительно хоть что-то да значит, — так?
Она оставила вопрос без ответа.
— Да, я давно уже представлял вас именно такой и вижу, что не ошибся. Тюремное заключение, разумеется, не будет для вас наказанием, как бы не так. Даже электрический стул, если вас приговорят к казни. В ваших глазах нет и намека на сожаление, как нет и тени страха в вашем сердце.
— Да. Вы правильно меня понимаете.
— Закон не может наказать вас, так ведь? Зато могу я. Слушайте же, Джули Киллин. Вы вовсе не отомстили за Ника Киллина. Вы только думаете, будто отомстили, но это не так. В тот вечер, когда Блисс, Митчелл, Фергюсон, Холмс и Морэн промчались, оря благим матом, в своей машине, у окна меблированной комнаты в доме напротив, с пистолетом в руке, затаился человек, карауля вас двоих, поджидая, когда вы выйдете. По какой-то причине он прозевал, когда Киллин вошел в церковь: возможно, на линии огня находилось такси, в котором тот приехал, возможно, вокруг него было слишком много народу, возможно, он слишком поздно заступил на свой пост. Поэтому он остался там ждать: он не собирался пропустить, когда Ник выйдет.
И он не упустил своей возможности.
Когда вы и ваш муж сошли по ступенькам, убийца поднял пистолет, прицелился в Ника и спустил курок. В этот самый момент мимо пронеслась машина, выхлопная труба у нее страшно громыхала. Но его пуля нашла свою цель, пролетев над низкой крышей машины. Это была ирония судьбы, каприз, который не повторился бы снова и через сто лет: даже попытайся он все подстроить заранее, подобного совпадения он ни за что не добился бы. Даже отражения в неосвещенных стеклах окон помогли скрыть вспышку от его выстрела.
Вот ваше наказание, Джули Киллин. Вы отправили на смерть четверых ни в чем не повинных людей, к убийству вашего мужа совершенно не причастных.
Он видел, что он еще до нее не добрался: по всему ее лицу было разлито прежнее выражение холодной невосприимчивости. В глазах застыло неверие.
— Да-да, я припоминаю, — с презрением сказала она, — в то время газеты, несомненно с подачи ваших людей — им ведь надо было как-то скрыть собственную некомпетентность, — пытались намекнуть на какое-то невероятное совпадение. И до того ведь бывали дела, которые так и остались нераскрытыми — Элуэлл, Дороти Кинг, Ротстайн, — а причина-то всегда одна и та же: гнилость, где ее не должно бы быть, подкуп в нужных местах, давление. Однако за всю историю полиции никогда еще не было дела, которому бы позволили пройти так незаметно, как этому. Не допросили даже ни одного подозреваемого! Как будто на улице пристрелили какую-то собаку!
— Что касается газет, мы их не подбадривали, все было как раз наоборот. Мы делали все, что могли, лишь бы только они не упоминали о человеке, спрятавшемся в комнате напротив церкви. Мы намеренно уводили их в сторону сведениями о том, будто Киллина сразила какая-то шальная пуля с крыши. Мы полагали, что если мы будем помалкивать, если этот неизвестный убийца станет думать, что он вне подозрений, его будет легче схватить.
— Я не верила этому тогда, не верю и сейчас. Я видела своими собственными глазами…
— Значит, вы стали жертвой оптического обмана. Если бы вы тогда пришли к нам, поинтересовались, как продвигается следствие, мы вам доказали бы это окончательно и бесповоротно. Но нет, вы лелеяли обиду, дали клятву отомстить, и полиции здесь не было места. Вы намеренно утаивали информацию, пусть и неточную, и использовали ее для убийства.
Она бросила на него взгляд, полный самодовольства. Он продолжал:
— В той комнате напротив церкви на оконных занавесках мы обнаружили пороховые подпалины. Этажом выше находились люди, которые отчетливо слышали выстрел у себя под ногами, гораздо громче грохота выхлопной трубы на улице. В конце концов, им лучше судить об этом, чем вам. Мы даже нашли пустую гильзу, того же калибра, что и пуля, извлеченная из тела вашего мужа, гильза застряла в расщелине между половицами. Мы с самого начала знали, откуда сделан смертельный выстрел: именно поэтому мы и не стали заниматься поисками этой машины. Мы знали все, не знали только, кто убийца. Мы узнали это только теперь, совсем недавно. А вам не хочется узнать, кто он? Хотите услышать его имя?