Невеста была в черном
Шрифт:
— Знаешь, что мы сделаем? Я подарю тебе вечер в городе. Когда отправлюсь сегодня на свою обычную прогулку, подброшу тебя до станции. Все равно мне нужно, чтобы ты забежал на квартиру и захватил сюда кое-какие вещи.
— Было бы здорово! А вы тут без меня управитесь, мистер Холмс?
— А почему бы и нет? Часов в десять — одиннадцать утра ты вернешься. Завтрак для меня приготовит мисс Кэмерон, как она это сделала сегодня утром.
Чуть ли не впервые с тех пор, как прибыла машинистка, лицо мисс Кэмерон просветлело.
— А что, конечно!
— А камин утром перед работой я и сам затоплю. Только позаботься о том, чтобы дров под рукой было достаточно.
Было почти одиннадцать, когда Холмс, уже без верного слуги, не спеша подъехал к дому. На сиденье рядом с ним сидела немецкая овчарка, как всегда ко всему равнодушная. Кругом было тихо как в могиле. В этот вечер на пустынной дороге его не обогнало ни одно спешащее из города такси.
Он сам поставил машину в гараж, открыл дверь дома своим ключом. Это казалось странным: он уже так привык, что все эти мелочи делает за него Сэм. Девица Кэмерон стояла у подножия лестницы, прислушиваясь. Сверху до него донесся звук, похожий на испуганные тихие рыдания.
Она улыбнулась ему загадочной улыбкой, постучала пальцем по лестнице:
— Старая дева вас покидает.
— Что вы хотите этим сказать?
— Она укладывается, хочет уехать. Нервничает. Кто-то бросил ей в окно камень с запиской, чтобы убралась отсюда.
— А почему вы не поднялись и не успокоили ее? — резко спросил Холмс.
— А незачем было. Она сама спустилась сюда в ночной фланелевой сорочке образца 1892 года и прямо прыгнула мне на колени, прося защиты. То, что вы сейчас слышите, это всего лишь жалкие остатки. Я посмотрела для нее расписание поездов, поскольку ей не терпелось уехать.
— Я бы очень удивился, если бы вы этого не сделали.
Она пропустила замечание мимо ушей.
— Как вы думаете, это могли сделать какие-нибудь юные проказники?
— Несомненно, — ответил он, поднимаясь по лестнице. — Только их тут нет на несколько миль вокруг.
Мисс Китченер укладывала вещи в свой кожаный саквояж, то и дело поднося к носу пузырек с нюхательной солью. На столе лежал крупный камень, а рядом — бумага, в которую камень был завернут и на которой что-то было написано корявыми буквами. Он прочитал послание: «К утру чтобы и ноги вашей здесь не было, иначе даже не успеете пожалеть, что не убрались отсюда».
В оконной раме оказалось разбитым небольшое стекло.
— Вы же не позволите себе расстраиваться из-за такого пустяка, правда? — спросил он.
— О, после этого я бы и глаз не смогла сомкнуть! — распалилась она. — Я и так нервничаю по ночам, даже в городе.
— Это всего лишь глупая шутка, не более.
Она неуверенно перестала укладываться:
— К-кто, как вы полагаете?..
— Не могу сказать, — решительно отрезал он, как бы давая понять, что не одобряет дальнейших расспросов на эту тему. — Вы выглянули — попытались взглянуть, кто в этот момент был под окном?
— Боже мой, нет! Прочитав записку, я тотчас в ужасе сбежала вниз по лестнице… Теперь, когда вы вернулись, я… я чувствую себя гораздо лучше, мистер Холмс. Когда мужчина в доме, это как-то…
— Ну, — сказал он, — если вам будет страшно и неуютно, не хочу принуждать вас оставаться здесь. Я готов отвезти вас на станцию, и вы еще вполне успеете на поезд в одиннадцать сорок пять. Отпечатать текст сможете в городе на следующей неделе, когда я вернусь. Это абсолютно на ваше усмотрение, сами решайте.
Путь отступления, который он предлагал, явно пришелся ей по душе. Он заметил, как она чуть ли не с тоской бросила взгляд на открытую сумку. Затем глубоко вздохнула и ухватилась руками за спинку кровати в изножье, будто набираясь сил.
— Нет, — решилась она наконец. — Меня послали сюда помочь вам, а я еще в жизни своей никого не подводила. Я не уеду, пока не завершу работу. — Однако брошенный украдкой запоздалый взгляд на разбитое окно несколько омрачил ее смелый порыв.
— Я думаю, ничего с вами не случится, — спокойно сказал он, и в уголке его губ заиграла легкая, полуоформившаяся улыбка. — Собака — надежная гарантия того, что снаружи в дом никто не проникнет. А моя комната — напротив, в другом конце холла. — Холмс направился к выходу, но уже в дверях снова повернулся к ней. — Где-то в ящике комода у меня валяется револьверчик. Вам будет спокойнее, если я поищу его и дам вам на ночь?
С гримасой отвращения она поспешно выставила руки ладонями вперед, как бы отталкивая его:
— Нет-нет! С ним мне будет еще страшнее! Видеть не могу огнестрельное оружие, оно меня до смерти пугает!
— Ну что ж, мисс Китченер, — успокаивающе сказал он. — Оставаясь здесь, вы проявляете храбрость — хоть опасаться, право же, нечего, и я непременно упомяну об этом в разговоре с мистером Трентом.
Когда несколько мгновений спустя он появился в гостиной, девица Кэмерон стояла в дальнем ее конце, с винтовкой в руках. Он даже и не предполагал, что спускается так неслышно.
Холмс завел руки за спину, раздвинув фалды пиджака.
— На вашем месте я бы не баловался с этими штуковинами. По-моему, накануне вечером я предупреждал вас, что они заряжены.
Она посмотрела на него, помедлила, прежде чем вернуть винтовку на место, даже повернулась к нему, все еще сжимая ее в руках.
Он не шевельнулся. Лишь глаза слегка забегали, как будто мышцы тела приготовились к мгновенному действию, однако больше его волнение ни в чем не проявилось.
Девушка прислонила винтовку к стене, демонстративно ударила рукой об руку:
— Простите. Похоже, я все делаю не так.
Пальцы его разжались, фалды пиджака упали.
— Да нет, я бы этого не сказал. Похоже, вы все делаете как надо.
Он сел в «кресло для вдохновения». Она неуверенно потопталась сзади:
— Я вам не мешаю?
— Вы хотите сказать, в данный момент или вообще?
— Я имею в виду в данный момент. Естественно, я вам мешаю, но говорить мне об этом не обязательно.
— Нет, в данный момент не мешаете. Я не против вашего присутствия здесь.