Невеста для босса. Куплю тебе новую жизнь
Шрифт:
Он что, поцеловал меня в лоб?!
Резко распахиваю глаза и смотрю на босса, который уже успевает отойти от меня на шаг.
— Всё, Лизок, не скучай, а то трусы не высохнут, — подмигивает, после чего спускается на первый этаж и, не оборачиваясь, выходит из квартиры.
Глава 39
— Ну что, Лизок, будем мокрые трусы снимать?
Не успеваю я ответить, как Горский подхватывает меня на руки и в какие-то считанные секунды укладывает спиной на постель.
Приподнимает край своей же футболки, которая на мне надета, обхватывает за рёбра и медленно ведёт руки вниз, пока не доходит до резинки моего белья.
— Кирилл, я…
— Наконечник от копья. Давай, Елизавета Алексеевна, как на приёме у гинеколога — выдохнула, расслабилась и не мешаешь специалисту делать своё дело.
— А может не надо…?
— Надо, Лиза, надо. Мокрые трусы носить вредно, так что терпи. Тем более, тебе детей ещё мне рожать.
Что?! Каких детей?!
Задираю голову, чтобы задать этот вопрос Горскому, но тут же роняю её обратно на подушку, потому что в следующую секунду Кирилл проталкивает пальцы под резинку моих трусов и медленно тянет вниз.
Вздрагиваю, когда мокрой промежности касается прохладный воздух и моментально закрываю глаза.
Сказать, что мне страшно — это ничего не сказать. Кажется, что сердце барабанит везде — в висках, горле, грудной клетке и даже внизу живота.
Чувствую, как мокрая ткань скользит по бёдрам, оставляя на внутренней стороне влажный след и закрываю лицо руками.
Боже, как же стыдно… Настолько, что у меня уже не только щёки полыхают, но и всё тело целиком. Особенно низ живота. А между ног почему-то болезненно тянет…
Кирилл, между тем, уже успевает спустить мои трусы до щиколоток, а потом одним движением освобождает меня от мокрого белья.
Хочу тут же сжать ноги, но Горский не даёт мне этого сделать.
— Стоять. Пациент, вы куда засобирались? Осмотр-то мы так и не провели.
Мягко разводит мои колени в стороны, кладёт ладонь на внутреннуюю сторону бедра и медленно скользит выше. Потом ещё выше, и ещё…
Кажется, что у меня сердце стучит всё громче по мере того, как пальцы Кирилла приближаются к… месту осмотра.
Зажмуриваюсь изо всех сил и сосредотачиваюсь на собственном бешенном пульсе. В какой-то момент мне начинает казаться, что сквозь этот оглушающий грохот пробивается какой-то пиликающий сигнал.
Он всё нарастает и нарастает, пока не затмевает собой все остальные звуки.
Распахиваю глаза и резко приподнимаюсь на локтях.
Тяжело дыша, в суматохе оглядываю пустую постель, в которой лежу совершенно одна.
В голове полнейшая каша. До меня даже не сразу доходит, что всё происходящее мне просто приснилось. Чтобы окончательно убедиться, я даже задираю вверх футболку и… слава богу, трусы на месте!
Вчера я повесила их на горячий змеевик в ванной и надела обратно, как только они высохли.
Значит, точно сон. Но всё было настолько натурально! Словечки эти, типо «наконечник от копья». Так только Кирилл мог сказать, это прям в его стиле.
И ощущения тоже… Разве человек во сне может что-то чувствовать? А у меня до сих пор сердце барабанит и низ живота сводит.
И вообще, какого чёрта Горский снится мне уже во второй раз?! То этот дурацкий сон про пляж, теперь трусы…
Наверно, просто не выспалась! Да, точно! Всё из-за этого! Я почти всю ночь не могла уснуть. Только под утро задремала…
В начале ждала, когда трусы высохнут. Ну не могла же я и правда лечь спать голозадая! Горский же должен был в итоге вернуться, ну не на всю же ночь он ушел!
Потом я зачем-то стала дожидаться его прихода и в какой-то момент задремала. Но судя, по тишине, царящей в квартире, дома Кирилл так и не появлялся…
Только я думаю о том, чтобы посмотреть на телефоне сколько сейчас времени, как он сам начинает трезвонить.
Первая мысль, промелькнувшая в голове — это звонит Горский. Тут же подхватываю смартфон и не глядя на дисплей отвечаю на вызов.
— Боже, наконец-то! — на том конце провода раздаётся вздох облегчения. — Я тебе уже второй раз набираю! Чуть с ума не сошла от страха, когда ты мне на первый звонок не ответила.
— Ева? — бормочу растерянно. — Это ты?
— Я, конечно, а кто же ещё? Или ты ещё чей-то звонок ждёшь в такую рань?
— Ээээ… а сколько сейчас времени?
— Семь утра. Прости, не могла тебе раньше позвонить. Борисыч как узнал, что ты ушла с работы посреди смены, орал как бешеный. Чуть пуговица на жирном пузе не треснула от натуги. Ему кто-то из охранников настучал, что ты прямо в зале с кем-то по телефону переписывалась, перед тем как уйти. Так он у нас у всех рабочую униформу прошерстил и телефоны конфисковал. Вернул только после того, как последний клиент из бара отчалил. Я сразу стала тебе звонить. С тобой всё в порядке?
Семь утра, значит… То есть получается Горского всю ночь дома не было?
— Лиза, ты меня слышишь?!
— А? Да… Да, Ев, слышу. Со мной всё хорошо.
— Ну слава богу. А то у этого твоего босса такое выражение лица было, когда он тебя из бара уносил. Из охраны даже никто не дёрнулся, видела? Тоже мне мужики. Ссыкуны паршивые. От пугала огородного и то больше пользы. Надо Борисычу их гнать поганой метлой и новых нанимать! Ты мне скажи, он тебе ничего не сделал? Я всю ночь об этом думала, чуть с ума не сошла! А когда ты трубку с первого раза не сняла, так вообще… я же даже не знаю, куда бежать тебя искать! Уже решила, если и со второго звонка не снимешь, поеду к вам в офис для начала…
— Ев, успокойся, со мной всё хорошо, правда. Я… в общем, тебе потом объясню… — отвечаю уклончиво, потому что рассказывать Покровской о том, как Алевтина Петровна окатила Горского из ведра у меня сейчас нет никакого желания. — Слушай, я ещё хотела предупредить, меня несколько дней не будет… Алло, Ев, ты меня слышишь? — смотрю на дисплей, когда молчание на том конце провода затягивается.
— Боже, Лиза, он что… тебя избил, да?!
— Чего???
— Стрельникова, скажи мне правду! Ты поэтому говоришь, что тебя несколько дней дома не будет? Чтобы синяки сойти успели?