Невеста для царя. Смотры невест в контексте политической культуры Московии XVI–XVII веков
Шрифт:
Это исследование проливает свет на символы и ритуалы, на политику при дворе и на саму природу монархической власти в России раннего Нового времени. Центральное утверждение книги – то, что смотр невест особенно отчетливо и ясно показывает эту политическую культуру. Коллективная природа монархической власти в Московии показана и в других современных исследованиях: в работах о фракциях при дворе и среди провинциальной аристократии, о связях между царями и боярами, о дворцовых церемониалах и орнаментах кремлевских дворцов, о литературных лейтмотивах, о церковных обличительных текстах и даже о законах Московии. Эта книга является вкладом в изучение власти, дворцовой политики, царских браков, освещая смотр невест как важный и необходимый элемент политической культуры России раннего Нового времени.
Историография
Власть, дворцовая политика, царские браки – темы не новые, в отличие от смотра невест. Он был, конечно, известен. Смотр невест служил отличным материалом для создания в XIX веке исторических живописных полотен, пьес, музыкальных композиций, биографий и художественных сочинений на исторические темы 15 . Упоминали его и историки. Этот обычай достаточно хорошо отражен в официальных документах и описан у таких историков, как Василий Никитич Татищев, Николай Михайлович Карамзин, Сергей Михайлович Соловьев (и у других дореволюционных историков), а также у советских ученых: Степана Борисовича Веселовского, Александра Александровича Зимина и Руслана Григорьевича Скрынникова 16 . И все же феномен смотра невест «подвис» в историографической «ничейной земле», рассматриваемый или как изживший себя обычай, чья нелепость только ярче подчеркивает странность и экзотичность политической культуры допетровской Руси, или как ясное доказательство авторитарной природы русского самодержавия. В иных случаях этому явлению совсем не уделяют внимания на страницах исторических работ.
15
См. эпилог.
16
См.: Татищев В. Н. История Российская. М.; Л., 1968. Т. 7. С. 172–183; Карамзин Н. М. История государства Российского [далее – История]: В 12 т., в 4 кн. Репринт изд. 1842–1844. М., 1988. Т. 7. Стлб. 132–134; Т. 8. Стлб. 58–59; Т. 9. Стлб. 110–118, 161–162; Т. 10. Стлб. 45–46; Соловьев
Исключение составляет работа Ивана Егоровича Забелина, первого ученого, изучавшего домашний быт и родственные связи царей и цариц. Забелин первый разглядел в смотре невест нечто большее, чем курьез в русской истории, он считал этот обычай важным и показательным явлением политической культуры. Согласно Забелину, царь выбирал себе невесту, как и следует настоящему самодержцу: без учета ее происхождения, здоровья или родословной. Царь делал свой выбор, принимая во внимание лишь ее внешность, которая могла превратить молодую женщину самого скромного происхождения в царицу 17 . Забелин доказывал, что отбор невест из всего народа служил только повышению престижа монарха. Царское достоинство и родословная ничуть не страдали от подобных неравных браков. Напротив, Забелин понимал смотры невест как креативный способ, которым русские цари и великие князья пользовались для формирования и усиления централизованного государства.
17
Забелин И. Е. Домашний быт русских царей в XVI и XVII ст. // Домашний быт русского народа в XVI и XVII ст. Репринт изд. 1918, 1915. М., 2000. Т. 1. Ч. 1; Т. 1. Ч. 2; Он же. Домашний быт русских цариц в XVI и XVII ст. // Там же. Репринт изд. 1901. М., 2001. Т. 2; Он же. Домашний быт русских царей и цариц в XVI и XVII ст. (Материалы) // Там же. Репринт различных изд. М., 2003. Т. 3.
«Государь, вступая в брак с невестою, избранною всенародно, из всей служилой среды, не мог тем унизить своего царственного достоинства; напротив, он возвышал свою личность, придавая ей общенародное значение, ибо кто же, кроме государя, имел право всенародно избирать себе невесту?» 18 И более того: государь выбирал супругу самолично. Несмотря на все влияние семьи и фаворитов, вовлеченных в царскую свадьбу и смотр невест, – а Забелин подробно описывает, как разные личности оказывали свое влияние при дворе, – именно царь решал в конце концов участь претендентки. Для Забелина Московия была блестящей автократией.
18
Он же. Домашний быт русских цариц. С. 207–208.
Среди последователей Забелина есть ученые, внесшие большой вклад в наши представления о царицах и аристократках России раннего Нового времени. Исследования Натальи Пушкаревой, Нэнси Шилдс Коллманн, Ив Левин, Дэниэла Кайзера, Кристин Воробек и особенно Изольды Тирет, помимо прочего, опирались на те прочные основы, что заложил почти ста годами ранее Забелин 19 . Все вместе они изучали роль женщины в религиозной культуре и обрядах, изоляцию аристократок, наследство и землевладение, концепт женской чести, а также насколько существенную и активную роль женщина играла в политике. Сам Забелин отмечал фундаментальную роль боярских жен (боярынь) в смотрах невест. Боярыни, как показал Забелин, были непосредственно вовлечены в процесс создания списка невест-претенденток и, как он убедительно предположил, организовывали многочисленные медицинские освидетельствования с целью удостовериться в их крепком здоровье и девственности. Эта книга также помещает жизнь аристократок в центр «проблематики». Она оживляет сухие биографические записи, относящиеся к нескольким аристократкам и участницам смотра невест, и предлагает основанный на исторических источниках взгляд на то, как политическая культура влияла на жизни молодых женщин, оказавшихся в непосредственной близости к царю.
19
Литературы много и становится все больше. См. следующие работы и библиографии в них: Pushkareva N. L. Women in Russian History from the Tenth to the Twentieth Century / Transl. by E. Levin. Armonk, N. Y.: M. E. Sharpe, 1997; Pushkareva N. L. Women in the Medieval Russian Family of the Tenth through Fifteenth Centuries // Russia’s Women: Accommodation, Resistance, Transformation / Ed. by B. E. Clements, B. A. Engel, Ch. D. Worobec. Berkeley; Los Angeles, 1991. P. 29–43; Kollmann N. Sh. Women’s Honor in Early Modern Russia // Russia’s Women: Accommodation, Resistance, Transformation / Ed. by B. E. Clements, B. A. Engel, and Ch. D. Worobec. Berkeley; Los Angeles: University of California Press, 1991. P. 60–73; Eadem. The Seclusion of Elite Muscovite Women / Russian History. 1983. V. 10. Pt. 2. P. 170–187; Levin E. Sex and Society in the World of the Orthodox Slavs, 900–1700. Ithaca, 1989; Kaiser D. H. Property among Elite Women in 17th-Century Russia // Rude and Barbarous Kingdom Revisited / Ed. by Ch. S. L. Dunning, R. E. Martin, D. Rowland. Bloomington, IN, 2008. P. 427–440; Idem. «Whose Wife Will She Be at the Resurrection?» Marriage and Remarriage in Early Modern Russia // Slavic Review. 2003. Vol. 62. № 2. P. 302–323; Worobec Ch. D. Accommodation and Resistance // Russia’s Women: Accommodation, Resistance, Transformation. P. 17–28; Thyr^et I. The Royal Women of Ivan IV’s Family and the Meaning Forced Tonsure // Servants of the Dynasty: Palace Women in World History / Ed. by A. Walthall. Berkeley; Los Angeles, 2008; Eadem. Marfa Ivanovna and the Expansion of the Role of the Tsar’s Mother in the Seventeenth Century // Rude and Barbarous Kingdom Revisited. P. 109–129; Eadem. The Cultural Politics of the Grand Princesses of Muscow // Russian History. 2006. Vol. 33. № 2–4. P. 333–352; Eadem. Between God and the Tsar: Religious Symbolism and the Royal Women of Moscovite Russia. DeKalb: Northern Illinois University Press, 2001; Kleimola A. M. «In accordance with the canons of Holy Apostles»: Muscovite Dowries and Women’s Property Rights // Russian Review. 1992. Vol. 51. № 3. P. 204–229; Ostrowski D. Muscovy and the Mongols: Cross-Cultural Influences on the Steppe Frontier, 1304–1589. Cambridge, 1998. P. 64–84; Keenan E. L. Ivan the Terrible and His Women // Russian History. 2010. Vol. 37. № 4. P. 322–359. См. также для сравнения: Zanger A. E. Scenes from the Marriage of Louis XIV: Nuptial Fictions and the Making of Absolutist Power. Stanford, 1997; Dean T., Lowe K. J. P. Marriage in Italy, 1300–1650. Cambridge: Cambridge University Press, 1998; Medieval Queenship / Ed. by J. C. Parsons. New York: St. Martin’s Press, 1993.
Многие источники, на которых базируется такой взгляд на историю, доступны уже какое-то время, но есть и обнаруженные совсем недавно. Труды Забелина содержат много первоисточников, впервые опубликованных в его книгах 20 . Не так давно Владислав Дмитриевич Назаров опубликовал полезный и подробный сборник важных документов в современной редакции, которые связаны с темой царских бракосочетаний и поиском невест в XVI веке 21 . На основе этих новых изданных источников Назаров предложил современную версию озвученной Забелиным интерпретации механизма смотра невест в XVI веке. Сходным образом Маргарита Евгеньевна Бычкова сделала ценный вклад в науку публикацией свадебных текстов Ивана Грозного, а изучение ею письменных источников о свадьбах XVII века подготовило почву для последующих исследований 22 . Есть и другие современные кодикологические исследования и публикации оригинальных документов о бракосочетаниях 23 , тем не менее остается большое число документов, которые нужно опубликовать. Вероятно, честно будет признать, что наибольший прогресс в изучении смотра невест достигнут источниковедами.
20
См., например, список претенденток на смотре невест в 1669–1670 годах для царя Алексея Михайловича и список подарков, которые вручили кандидаткам на смотре невест в 1682 году, организованном для царя Федора Алексеевича. См.: Забелин И. Е. Домашний быт русских цариц. С. 252–253, 259.
21
Назаров В. Д. О структуре «Государева двора» в середине XVI в. // Общество и государство феодальной России: Сб. ст., посвященный 70-летию акад. Л. В. Черепнина / Под ред. В. Т. Пашуто. М., 1975. С. 40–50; Он же. Свадебные дела XVI в. // Вопросы истории. 1976. № 10. С. 110–123.
22
Бычкова М. Е. Состав класса феодалов России в XVI в. М., 1986.
23
Martin R. E. Muscovite Royal Weddings: A Descriptive Inventory of Manuscript Holdings in the Treasure Room of the Russian State Archive of Ancient Acts, Moscow // Manuscripta. 2006. Vol. 50. № 1. P. 77–189; Idem. Archival Sleuths and Documentary Transpositions: in the Sixteenth and Seventeenth Centuries // Russian History. 2003. Vol. 30. № 3. P. 253–300; Idem. Royal Weddings and Crimean Diplomacy: New Sources on Muscovite Chancellery Practice during the Reign of Vasilii III // Harvard Ukrainian Studies. 1995. Vol. 19. P. 389–427.
Эта книга базируется на предыдущих исследованиях самодержавной власти и дворцовой политики. Согласно полезному наброску Коллманн об историографии дворцовой политики Московии, существует два подхода к теме: «рациональный» и «патримониальный» 24 . «Рациональная» школа особое внимание уделяет «абстрактным образованиям, которые были объективно определены, защищены законом и представлены в государственных органах». К этим «образованиям» относятся «„Боярская дума“, государство и сословные образования, такие как высшая аристократия и мелкопоместное дворянство». Приверженцы данной школы также считают, что при сильной автократии эти «образования» находились в состоянии нескончаемой борьбы за власть – «если одни приобретали, другие теряли», как утверждает Коллманн. Таким образом, формирование Московии шло по известной западной траектории – даже если местные политические институты, по сравнению с западными, были примитивны и неэффективны. Эта «рациональная» модель
24
Kollmann N. Sh. Kinship and Politics: The Making of the Muscovite Political System, 1345–1547. Stanford, 1987. P. 8–18. Здесь Коллманн использует категории и терминологию Макса Вебера – см.: Ibid. P. 9, 245 (n. 14).
25
См. документы, помещенные в кн.: Kollmann N. Sh. Kinship and Politics. P. 9–18.
26
Классические положения «патримониального» подхода представлены в работах: Poe M. T. The Truth about Muscovy // Kritika. 2002. Vol. 3. № 3. P. 1–14; Pipes R. Russia under the Old Regime. New York, 1974.
Анализ смотра невест в этой книге, оговорим сразу, прежде всего подкрепляет последнюю точку зрения. Таким образом, данная книга входит в один ряд с исследованиями Эдварда Кинана, Нэнси Шилдс Коллманн, Валери Кивельсон, Дэниела Роулэнда, Дональда Островски, Джорджа Вейкхардта и других авторов, иногда называемых структурной или антропологической школой, но сейчас больше известных под отцеубийственным названием, полученным от Маршалла По 27 , – «гарвардская школа» 28 . Тем не менее названная так школа 29 анализирует, как, согласно формулировке Кивельсон, «монарх правит, советуясь с боярами и приближенными, и тем самым вынужден принимать решения, ориентируясь на традиции, обычаи, благочестие и даже закон и наслаждаясь при этом высоким уровнем легитимности в глазах своих подданных» 30 . Эта школа больше всего обязана своими взглядами новаторской работе Веселовского и теоретическим уточнениям, сделанным Эдвардом Кинаном и развитым далее «кембриджскими клонами Кинана» (отсюда и название «гарвардская школа») 31 . Возможно, это направление стало наиболее продуктивным из многих моделей власти в Московии за последние несколько десятилетий, оказав влияние даже на работы, не принадлежащие к антропологической школе или не фокусирующиеся на теме политических браков 32 .
27
Маршалл По (который придумал термин «гарвардская школа») сначала поддерживал в своих публикациях идеи Неда Кинана (который поддерживал его как аспиранта), а затем восстал против него (в профессиональном смысле). – Прим. авт. для рус. изд.
28
Keenan E. L. Muscovite Political Folkways // Russian Review. 1986. Vol. 45. P. 115–181; Kollmann N. Sh. Kinship and Politics; Kivelson V. A. Culture and Politics, or the Curious Absence of Muscovite State Building in Current American Historical Writing // Cahiers du Monde russe. 2005. Vol. 46. № 1–2. P. 19–28; Eadem. Muscovite «Citizenship»: Rights without Freedom // Journal of Modern History. 2002. Vol. 74. P. 465–489; Eadem. Autocracy in the Provinces: The Muscovite Gentry and Political Culture in the Seventeenth Century. Stanford: Stanford University Press, 1996; Rowland D. Architecture, Image, and Ritual in the Throne Rooms of Muscovy, 1550–1650: A Preliminary Survey // Rude and Barbarous Kingdom Revisited. P. 53–71; Idem. Did Muscovite Literary Ideology Place Limits on the Power of the Tsar (1540s–1660s) // Russian Review. 1990. Vol. 49. P. 125–155; Idem. The Problem of Advice in Muscovite Tales about the Time of Troubles; Ostrowski D. The Facade of Legitimacy: Exchange of Power and Authority in Early Modem Russia // Comparative Studies in Society and History. 2002. Vol. 44. P. 534–563; Weickhardt G. G. The Pre-Petrine Law of Property // Slavic Review. 1993. Vol. 53. № 4. P. 663–679; Idem. Was There Private Property in Muscovite Russia? // Ibid. 1994. V. 54. № 2. P. 531–538 (ср. с: Pipes R. Was There Private Property in Muscovite Russia? // Ibid. P. 524–530). См. также: Soldat С. The Limits of Muscovite Autocracy: The Relations between the Grand Prince and the Boyars in the Light of Iosif Volotskii’s «Prosvetitel’» // Cahiers du Monde russe. 2005. Vol. 46. № 1–2. P. 265–276; Flier M. S. Breaking the Code: The Image of the Tsar in the Muscovite Palm Sunday Ritual // Medieval Russian Culture / Ed. by M. S. Flier, D. Rowland. Berkeley; Los Angeles, 1994. Vol. 2. P. 213–242. По так называемой гарвардской школе см.: Poe M. T. Review of «By Honor Bound: Slate and Society in Early Modern Russia», by Nancy Shields Kollmann // Russian Review. 2000. Vol. 59. № 2. P. 299–300; Idem. The Truth about Muscovy. О терминах «структурный» и «антропологический» см.: Kollmann N. Sh. Kinship and Politics. С. 18.
29
Гарвардская школа называется так потому, что Нед Кинан был профессором в Гарвардском университете и все его студенты следуют его взглядам на Московию и развивают их. – Прим. для рус. изд.
30
Кивельсон использует термин «гарвардская школа». См.: Kivelson V. A. On Words, Sources, and Historical Method: Which Truth about Muscovy? // Kritika. 2002. Vol. 3. № 3. P. 487–499.
31
Термин «кембриджские клоны Кинана» («Keenan’s Cambridge Clones») обсуждался на секции ежегодной конференции Американской ассоциации содействия славянским исследованиям (AAASS) в ноябре 2003 года в Торонто. См.: Martin R. E. Introduction: Edward Keenan’s Influence on Early Russian Studies // Canadian Slavonic Papers. 2006. Vol. 48. № 3–4. P. 233–234.
32
См.: Hellie R. Thoughts on the Absence of Elite Resistance in Muscovy // Kritika. 2000. Vol. 1. № 1. P. 5–20; Idem. Edward Keenan’s Scholarly Ways // Russian Review. 1987. Vol. 46. P. 177–190. Для начального знакомства с работами, написанными под влиянием антропологической школы, см.: R"uss H. Adel und Adelsoppositionen im Moskauer Stoat. Wiesbaden, 1975; Alef G. Rulers and Nobles in Fifteenth-Century Muscovy. London, 1983; Bogatyrev S. The Sovereign and His Counsellors: Ritualised Consultations in Muscovite Political Culture, 1350s–1570s. Helsinki, 2000 (см. также рецензию на него Коллманн в «Slavic Review»). Чарльз Дж. Гальперин целенаправленно противопоставил свою позицию гарвардской школе, особенно работам Эдварда Кинана. См.: Halperin Ch. J. Muscovy as a Hypertrophic State: A Critique // Kritika. 2002. Vol. 3. № 3. P. 501–507; Idem. The «Russian» and «Slavonic» Languages in Sixteenth-Century Muscovy // Slavonic and East European Review. 2007. Vol. 85. № 1. P. 1–24; Idem. The Culture of Ivan IV’s Court: The Religious Beliefs of Bureaucrats // The New Muscovite Cultural History: A Collection in Honor of Daniel B. Rowland / Ed. by V. Kivelson, K. Petrone, N. Sh. Kollmann, M. S. Flier. Bloomington, 2009. P. 93–105; Idem. Edward Keenan and the Kurbskii-Groznyi Correspondence in Hindsight // Jahrb"ucher f"ur Geschichte osteurop"aische. 1998. Bd. 46. S. 376–403.
Гарвардская школа многое сказала о политических браках и монархической власти, но меньше – о женитьбах правителей, а о смотрах невест – практически ничего. Однако если правда, что женитьба – это «нарушение равновесия» и «социальные волнения», как писал известный антрополог и фольклорист Арнольд ван Геннеп 33 , то женитьба, вызывающая наибольшие волнения, – это женитьба правителя. Его брак, а иногда и браки его родственников и родственниц были стержнем всей политической системы с ее становления в 1450-х годах, а политическая система, включая смотры невест, была создана с целью минимизировать это «нарушение равновесия» среди боярских родов при дворе. Поэтому удивительно, что гарвардская школа подошла к вопросу о монархической власти с другой позиции: изучая политические браки представителей боярских родов, но не царей. В настоящем исследовании проблема переосмысляется с более интуитивной точки зрения: мы сосредоточимся на одном браке, который скреплял все прочие, – на браке царя. Такое переосмысление проблемы подводит нас непосредственно к смотру невест.
33
Gennep A. van. The Rites of Passage / Transl. by M. B. Vizedom, G. L. Caffee. Chicago, 1960. P. 139.
Источники
Смотры невест и их роль в политической культуре Московии могут быть воссозданы на основе четырех групп источников, многие из которых не опубликованы и хранятся в архивах: описания царских свадеб, официальная документация о смотрах невест, иностранные записки и нарративные источники. Наиболее важный источник по смотрам невест и брачной политике – официальные свадебные документы, составлявшиеся дьяками в великокняжеской канцелярии, а затем в Посольском приказе. Примерно с 1495 года дьяки в канцелярии начинают детально описывать все династические свадьбы. Наиболее важные документы, созданные канцелярией, – свадебные разряды (т. е. росписи), которые содержали перечни имен придворных и других служащих, принимавших почетное участие в царской свадьбе, а также свадебные чины (т. е. церемониалы), описывающие сам ритуал: шествия, пиры, свадебные бани, обмен дарами, тексты речей, иные события, происходившие в течение трех и более дней празднеств. Эти два источника были связаны – имена, обозначенные в разрядах, были включены в описания ритуалов, приводимые в церемониалах (чинах), – но использовались в разных целях. В то время как чины служили официальным описанием свадьбы и одновременно инструкцией по ее проведению, разряды служили увековечению участия конкретных бояр и других придворных. Разряды были также теми документами, которые писцы, действуя как свадебные организаторы в Московии, держали в руках, расставляя придворных по их позициям во время разных церемоний и проверяя наличие каждого участника на своем месте. В добавление к этим официальным документам писцы производили целый ряд сопутствующей документации, столь необходимой для нашего исследования: перечни даров, которыми обменивались на свадьбе, описи приданого, различные записки и указания по проведению церемонии. Сохранились свадебные чины и разряды для 24 церемоний с 1500 по 1682 год 34 . Большинство этих источников – оригинальные рукописи, некоторые из них сохранились также в виде черновиков с несколькими ранними копиями. Основная часть этих материалов остается неопубликованной.
34
Первый свадебный разряд 1500 года, последний – 1682-го.