Невеста для Магната
Шрифт:
Собрала папе пакет. Или мама отнесет. или если Дмитрий разрешит, то заедем на секунду, нам по дороге.
— Юля, неужели мы как люди заживем? Столько еды в доме, кажется, так давно не было.
— Мам, про лекарства не забывай. Оно в холодильнике на дверце. Два пакета у двери — это папе в больницу. Пожалуйста, берегите себя. Буду звонить при первой возможности.
— Юль, а точно Пашка был не прав, когда говорил, что ты на панель пошла? При какой работе может быть такая хорошая зарплата, и такие мужчины рядом.
Я
Понимаю, что не могу больше быть в этой квартире, слушать навязанные маме мысли.
— Мне пора, береги себя, не болей, пожалуйста. Постараюсь продукты почаще заказывать.
Выхожу из подъезда, сажусь на лавку под раскидистую березу. И жду, когда приедет мой меценат и увезет меня в притон.
Глава 26. Возвращение в обитель
Странное ощущение, когда бежишь из родительского дома. Здесь же все мое — я знаю, каждый залом на обоях, каждую щербинку на чайном сервизе.
А я помню день, когда мы переехали в эту квартиру. Ее папе дали. До этого у нас был акомната в общаге, всего 16 метров, так ее еще шкаф делил на взрослую зону и детскую. Волшебное ощущение, что у тебя будет своя ванная, не страшный душ, который сильно рычал и плевался ржавой водой, а большая белая ванная, где можно сидеть пока вода не остынет.
Мама рассказывала, что первое время было неудобно готовить одной на кухне. Если что-то забывала купить или заканчивалось, раньше можно было у соседки попросить, а тут все — сама выкручивайся.
Кажется, мы обои в коридоре ни разу не переклеивали. В кузне был ремонт, после того как пять банок помидоров в томате взорвались и загадили всю квартиру.
А теперь я бегу из нее. Может потому что хочу заботы? Или потому что там Дима?
Кстати, Дима, Дмитрий Игоревич, интересно скоро его ждать.
Возвращаюсь из своих мыслей. Метров в пяти от меня, сложив руки стоит Дмитрий.
— Я не смог до тебя докричаться, ты умеешь спать с открытыми глазами?
— Это я так, задумалась. Если есть возможность, я бы к папе на пару минут заехала, ему нужно белье передать. Воды, еды — вдруг его не покормят. — Ловлю себя на мысли, что начинаю канючить, выпрашивать, как это было с Пашкой.
— Заедем. Я тебя в машине подожду. Завтра Эдик тебя снова отвезет, не хочу, чтобы ты переживала.
— Дмитрий Игоревич, мне перед вами так неудобно, что вас в это все втянули. И за деньги спасибо. Я их отработаю.
Он только кивнул головой.
— Я на секунду домой поднимусь, пакет у двери оставила, вдруг вы не согласитесь, — кажется, я его уже раздражаю. Нужно меньше говорить.
Забегаю в квартиру, хватаю пакет, целую маму и бегу вниз.
В больнице к папе не пускаю, но передачку забирают, надеюсь, все передадут.
И теперь я могу выдохнуть, мы едем
— А вы в притоне, простите, пансионате совсем другой. Как будто менее человечный.
— Это мой бизнес, если я дам слабину то, не только партнеры, но и девушки голову мне быстро откусят. Я не могу этого позволить. И то, что происходило сегодня должно остаться только между нами. Если информация просочится, то только от вас, Юлия Анатольевна, в Эдике я уверен.
— А если от Пашки, — начинаю искать варианты, кто может меня ее подставить.
— За него не беспокойтесь.
— Вы его живым закопали?
— Никакого криминала, кажется, я вам это уже говорил. Он в ментовке, пока на 15 суток, но ему есть за что присесть, чтобы он под присмотром был.
Забавно, когда не получается определиться с ролями человека. Как в сумасшедшем доме. Ты с Димой, тоесть Дмитрием Игоревичем, то переходим “на ты”, то возвращается “на вы”, то он Дима, то Дмитрий, то Дмитрий Игоревич. Какая-то неразбериха.
Дальше едем молча, по другой дороге. Подъезжаем, ворота открываются.
И мое настроение меняется, я как будто попадаю в новый мир. Как в сказках или фэнтези, когда герои становятся другими людьми. Вот и со мной так.
Я рада своей комнате, запаху разномастных духов в коридоре, запаху кофе из столовой зоны. В это все я уже проросла корнями.
Во второй день работы я услышала сравнение, что здесь, как в тюрьме: все понятно, есть режим, еду дают, форму тоже. А еще не надо решать никаких проблем и вопросов. Боюсь, у нас у всех разное понимание этого понятия.
— Юля, как папа? — Милада встретила у двери в мою комнату.
— Он в пите, говорят, что нужно наблюдение.
— Если что-то надо — говори, не жди.
— Спасибо. У нас там все не так просто, — осекаю себя на полслова, болтливость моя меня до добра не доведет.
— Это лишнее, — Милада дает понять, что она и так слишком много знает. — Ты себя как чувствуешь? Поела?
— Вы моя крестная фея. Конечно, не ела, и не вспомнила, некогда было.
И в этот момент я прислушиваюсь к себе. Оказывается, у меня жутко болит голова, ноет от голода желудок, онемели пальцы на левой руке — у меня так на стресс бывает. А во взрыве адреналина и кортизола я этого и не поняла.
— Ты выглядишь нездоровой, усташей. Глаза ввалились. Пойдем, я тебя покормлю.
— До ужина еще долго. Я чай попью — продержусь.
— По мягкому месту дать бы тебе за небрежное обращение с собой. Через три минуты зайду за тобой, переодевайся, — мягко, но в приказном тоне, в этом вся Милада.
Переодеваюсь “в домашнее”, проверяю телефон.
“Я передумал тебя отдавать Максону, если ты не возражаешь”.
Глава 27. Дмитрий Игоревич