Невеста для принца
Шрифт:
В ту ночь Мири лежала без сна, вдыхая темноту. Ее успокаивало сознание того, что она бодрствует, пока другие спят, — как будто она сама предпочла одиночество, как будто ей нравилось быть одной. Огонь в спальне горел недостаточно ярко, его тепло не доходило в дальний конец комнаты, и Мири дрожала на своем тюфяке. Чтобы как-нибудь утешиться, она закрыла глаза и тут же представила, как играют и переливаются складки серебристого платья. Мечты о том, чтобы стать принцессой академии, окутали ее со всех сторон и прогнали холод.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Зима продолжала наметать сугробы — они почти достигли подоконников — и расползалась морозными узорами по стеклу. Когда облака не давали солнцу растопить иней на окнах, мир снаружи казался Мири размытым серым пятном. Она много времени проводила в четырех стенах и очень давно ни с кем не разговаривала, а потому чувствовала себя несчастной. Все ее тело болело и чесалось, как будто ее плотно обернули шерстью, не давая возможности потянуться.
В следующий раз, когда Олана отпустила девушек погулять, Эса, выходя из класса, обернулась к Мири и поманила ее рукой. Мири вздохнула от радости. Если ее простила Эса, то, наверное, и остальные простят. Решение обходиться без подруг растаяло, как только вспыхнула надежда наладить с ними отношения.
Но сначала одно маленькое дело. Подождав, пока все девушки выйдут из класса, Мири подошла к книжной полке, чтобы вернуть томик сказок. Она стояла на цыпочках, пропихивая книжку на место, когда ее спугнул звук открывшейся двери. Мири подпрыгнула и выронила книгу.
— Что ты делаешь? — спросила Олана.
— Простите, — сказала Мири, поднимая книгу с пола и смахивая с нее пыль. — Я просто…
— Просто роняешь мои книги на пол? Ты что, задумала украсть одну? Разумеется. Я бы разрешила тебе почитать книгу, Мири, но воровства я не потерплю. Немедленно ступай в кладовку.
— Кладовку? — изумилась Мири. — Но я не…
— Ступай, — повторила Олана, подгоняя девочку, как упрямую козу.
Мири знала, о чем идет речь, хотя никогда не видела кладовой. Переступая порог, она оглянулась:
— Надолго?
Вместо ответа Олана закрыла за ней дверь и щелкнула замком.
Внезапно наступившая темнота привела девочку в ужас. Ей еще ни разу не доводилось сидеть в такой тьме. Зимой Марда, отец и Мири спали у кухонного огня, а летом — под звездами. Мири легла на пол и вперилась взглядом под дверь, откуда пробивалась тонкая полоска серого света. Но она разглядела только выступающие каменные плиты. Снаружи доносились веселые крики и визг — это девушки играли в снежки. Теперь Эса решит, что Мири пренебрегла приглашением, что она вовсе не хочет с ней дружить. Мири резко втянула воздух и закашлялась от пыли.
Послышался непонятный звук, и Мири вскочила на ноги. Звук повторился — так коготки постукивают по гладкой поверхности. Мири прижалась к стене. Вот снова. Должно быть, здесь, в темноте, рядом с ней находится какое-то мелкое животное. Скорее всего, простая мышь, но незнание порождает страхи. Глаза Мири успели привыкнуть к темноте, она начала различать какие-то предметы, однако света все равно не хватало.
Шорох прекратился, но Мири продолжала стоять, пока у нее не заныла спина и голова не стала тяжелой. Девочка устала вглядываться в темноту, воображая, будто на нее смотрят чьи-то лица, а по углам мечутся маленькие существа. Скука навеяла сон. В конце концов Мири опять улеглась на пол, подложив руку под голову, и стала следить за щелью под дверью — не появится ли Олана, чтобы освободить ее. Холод камня проник сквозь шерстяную рубашку, по коже побежали мурашки, и Мири задрожала и начала икать. Наконец она уснула, но сон не подарил отдыха.
Мири проснулась от ужасного ощущения, что ее тянут за волосы. Неужели кто-то пытается ее разбудить? Свет, пробивавшийся из-под двери, стал совсем тусклым, а онемение во всем теле означало, что она провела на полу несколько часов.
И тут ее снова дернули за волосы. Что-то запуталось в косе. Она хотела закричать, но страх не давал ей вздохнуть. Она даже боялась подумать, что за существо до нее дотрагивается. Видимо, сильное и большое, явно не мышь.
По щеке мазнул кончик хвоста. Крыса!
Мири беззвучно всхлипнула, вспомнив, как несколько лет назад в деревне от укуса крысы погиб младенец. Она не осмелилась позвать на помощь, чтобы не вспугнуть животное. За волосы больше никто не дергал, и Мири затаилась. «Высвободилась? Ушла?»
В ту же секунду неизвестное существо вновь принялось вырываться, причем сильнее. У самого уха Мири раздался надрывный писк.
Девочка не могла пошевелиться, не могла говорить. Сколько еще ей придется здесь пролежать, прежде чем за ней придут? Путаясь в мыслях, она стала искать хоть какой-то выход, какое-то утешение.
— «Отвес качается, весенний ястреб кружит, гора Эскель с песней дружит», — прошептала она едва слышно.
Это была праздничная песня о весне, об утяжеленном шнуре, что используют при обработке добытого камня, о ястребе, парящем высоко в небе, о том, что работа спорится и мир прекрасен. Напевая, Мири постукивала по каменным плитам линдера подушечками пальцев, словно работала в каменоломне и разговаривала на языке горы с подругой неподалеку.
— Гора Эскель поет-распевает, — прошептала она и начала менять слова: — Но Мири в кладовке плачет-рыдает. Крыса на нее нападает.
Девочка чуть не рассмеялась, но повторившийся писк заставил позабыть о смехе. Боясь теперь даже прошептать хоть слово, она пела мысленно, по-прежнему постукивая пальцами в такт мелодии и умоляя в песне, чтобы о ней вспомнили.
Дверь распахнулась, и в глаза ударил свет свечи.
— Крыса! — Олана подняла трость и ткнула ею в волосы Мири.
— Быстрее, быстрее, — бормотала девочка, зажмурившись.
Она услышала писк, возню, потом крыса убежала, а Мири вскочила с пола и обняла Олану. Она так сильно дрожала, что не удержалась бы на ногах.