Невеста для ректора
Шрифт:
— Что с Эриком? — негромко спросила у Стенли.
Виммер этого не знал. Пожав плечами, заявил, что тот все еще в лекарском крыле, и к нему никого не пускают. После этого окинул меня вполне одобрительным взглядом. А я всего-то этим утром подхватила волосы заколками, а не забрала их в строгую прическу.
— Насчет лорда Хештема не беспокойся, — сказал мне. — Наверное, будет хвалить нас за то, что мы прошли отборочный тур. — Затем склонился к моему уху, так и норовя прикоснуться к нему губами. — Он же герой Аквитана! И все еще руководит АЧМ, хотя проклятие его убивает…
— Спасибо за поддержку! — отозвалась я, отстранившись от Стенли. Губы Виммера и взгляд героя Аквитана меня порядком тревожили.
Впрочем, стоило начаться уроку, как лорд Хештем тут же заговорил о своей Армии Чистоты Магии — полувоенной организации, в которую входили сильнейшие маги Аквитана, и я понадеялась, что он обо мне забудет.
Потому что выглядел Крейг Хештем донельзя увлеченным. Сказал, что останется в Академии Эйлирена до конца Турнира — хочет увидеть собственными глазами тех, кто в будущем станет защищать наше королевство от магов-отступников и всех проявлений Бездны.
Потому что Бездна и ее прислужники — такое же зло, как и Империя Угрос. А когда они действуют вместе — маги-отступники и Угрос, — это абсолютное зло.
— Я знаю, что среди вас есть те, кто испытал на себе ужасы Восьмилетней Войны, — произнес лорд Хештем, уставившись в мою сторону. И я обреченно поняла, что он ничего не забыл. — Эйлирена боевые действия не коснулись, потому что наши войска смогли остановить армию Угроса далеко от центральных районов Аквитана. Но Джойлин Селдон пережила два года оккупации, оставаясь в захваченной Угросом Ливанте. Я бы хотел услышать ее голос и узнать, что она сможет нам поведать о тех временах.
Я покачала головой, бросив на него отчаянный взгляд, потому что никогда и никому не рассказывала о произошедшем в Ливанте — даже Лиззи толком ничего не знала. Но лорд Хештем оказался неумолим. Смотрел на меня не отрываясь, а вместе с ним на меня уставились около полусотни глаз будущих Боевых Магов, элиты Аквитана.
И мне пришлось подняться, а затем на негнущихся ногах ползти с возвышения, на котором стояли парты, к доске. Я шла и думала о том, что готова снова и снова проходить отборочные туры или же сражаться с чудовищами на Некромантском Пруду, лишь бы только не говорить о своем прошлом.
Потому что под пронзительным взглядом Крейга Хештема я чувствовала себя беззащитным тараканом, которого вот-вот нанижут на острую иголку, чтобы не сбежала, а потом, разрезав брюхо, примутся смотреть, что у меня внутри.
Только вот… внутри у меня ничего не было — одни лишь боль и отчаяние, — и лорда Хештема, как и остальных слушателей, ждал неприятный сюрприз.
Как оказалось, в полку слушателей прибыло, потому что внезапно распахнулся портал — чуть сбоку от дверей, — и такое мог позволить себе только один человек в нашей Академии. Не ошиблась, из портала вышел наш ректор.
Сдержанно кивнул Хештему, он обвел взглядом переполненную аудиторию, с удивлением уставившись на меня, застывшую на полпути к доске. Впрочем, вмешиваться в происходящее лорд Гамильтон не стал, пристроился у стены рядом с Алексом и парой припозднившихся парней с четвертого курса.
И я подумала — как же жаль, что наш ректор притягивал к себе внимание преимущественно женских глаз, потому что в этой аудитории их оказалось очень и очень мало, только мои и Мисси Элгер.
Зато все остальные смотрели исключительно в мою сторону.
— Спасибо за ваше внимание, лорд Хештем! — кашлянув, произнесла я, стараясь, чтобы голос не выдал моего волнения. — Но, видите ли, я вряд ли что-либо смогу рассказать вам или же остальным в этой аудитории, как бы вам ни хотелось узнать побольше об оккупации Ливанты. Вернее, я вообще ничего не смогу об этом рассказать, хотя я там и была.
А затем подумала — интересно, почему он об этом спрашивает? Наверняка же обо всем знает — ему ли не знать?! Или же все-таки не знает?
— Это уже интересно, — глава АЧМ склонил темноволосую голову. — Уверен, вы немного кокетничаете, мисс Селдон!
На это я пожала плечами.
— Я бы очень хотела немного кокетничать, — сказала ему. — Но, к сожалению, это не мой случай.
Взглянула на Берка Гамильтона. Нет, я не искала его поддержки, но его присутствие придавало мне сил. Затем, решившись, начала рассказывать.
Первый раз за все эти годы.
— Когда в наш город вошли части Угроса, мне было восемь лет. Я знаю, что до этого у меня была полная семья — отец, мама, мой старший брат Патрик… И еще, что я вела обычную детскую жизнь. Вернее, уже два года как училась в школе при Академии Магии Ливанты, потому что мой дар проснулся очень рано. И у меня, и у моего брата, с которым у нас был год разницы. Но все изменилось в одночасье. И изменилось настолько ужасно, потому что мои родители… — Запнулась. Закрыла глаза, собираясь с силами. — После начала войны мои родители решили остаться в Ливанте, как и большинство жителей моего города. Никто не верил в то, что наш город так быстро сдадут Угросу. Вернее, что его вообще сдадут. Наоборот, всем казалось, что непобедимая армия Аквитана моментально уничтожит агрессора еще у наших границ.
— Но они не уничтожили, — любезно подсказал мне лорд Хештем.
— Нет, они не уничтожили, — согласилась я. — Удержать Ливанту им тоже не удалось. Они отошли, сдав город, и мы на целых два года оказались под властью Империи.
Замолчала. К удивлению, в аудитории стояла полнейшая тишина, словно на всех накинули заклинание стазиса.
— Мне повезло, в оккупации выжили моя мама и мой папа. Но так уж вышло, что я ничего об этом не помню… Ни о своем детстве, ни о том, что произошло за те два страшных года. Дома мы тоже об этом не говорим, чтобы не бередить былые раны.
Зато меня с завидной регулярностью посещают лишь сны, похожие на падение в бездну, наполненные болью и ужасом.
— Почему же вы ни о чем не помните, мисс Селдон? — любезно поинтересовался лорд Хештем.
— Потому что на моих глазах от рук магов-отступников погиб мой старший брат. Не только он — в Ливанте имперцы Угроса вместе с магами-отступниками устраивали массовые казни. Это оказалось настолько страшным зрелищем для… для моего детского ума, что я… Мама сказала, что я начала сходить с ума. Напрасно меня отпаивали травами и говорили, что все забудется и что я скоро привыкну… Вернее, свыкнусь с потерей. Но я не смогла ни забыть, ни свыкнуться… Как только Ливанту освободили, хотя война еще продолжалась, родители увезли меня, полуживую, к столичным магам, и те стерли все воспоминания о смерти Патрика и об осаде. Заодно им пришлось убрать все, что было связано с моим братом, поэтому они уничтожили и остальные мои воспоминания. Я потеряла все… Все свое детство, и моя жизнь началась с… примерно, одиннадцати лет, когда мы с семьей окончательно перебрались в столицу.