Невеста для Ярого

Серж Олли

Сто второй, сто пятнадцатый, тридцать первый… По какой логике здесь нумеровались кабинеты? Уже ищу в кармане телефон, чтобы набрать следователя, как одна из дверей открывается и из неё выходит жена Владимира с мужчиной.

— Решим вопрос, Анастасия Ивановна, — он подаёт ей в руки сумочку, — Отдыхайте, — а я не могу понять, что во всей этой ситуации мне кажется странным.

Белоснежный брючный костюм? Глупо даже было предполагать, что она наденет чёрное платье. То, как фамильярно она ведёт себя со следователем? Да она и при муже не стеснялась. Макияж! Да! Идеальный ровный макияж человека, который

не предполагает слёзы! Ну теперь то она будет гулять, пока не промотает все наследство. Думаю, что до конца жизни ей хватит за глаза. Носов провожает Настю до выхода, я слышу уже знакомый лязг железной двери. Возвращается в коридор и видит меня.

— Архипова? — его брови сдвигаются к переносице, а я коротко киваю в ответ, — Прошу, — следователь распахивает дверь.

Я делаю шаг в небольшой кабинет без окон. Слева — стол, до верху заваленный бумагами и папками. На правом стоят компьютер, две чашки: одна немытая, а вторая с остатками вонючего растворимого кофе, пачка сигарет, открытая бутылка воды и яркая настольная лампа, которая является основным источником света. Несколько стульев расставлены по периметру между шкафами.

— Садитесь, — кивает мне на стул и обходит стол к рабочему месту, — Паспорт с собой?

— Да, — достаю из сумочки документ, но не подаю следователю в руки, а просто кладу на стол.

Касаться этого мужчину не хочется даже случайно. Носов опускается в кресло и молча листает страницы короткими пальцами. Следа от обручального кольца нет. Меня внутренне передёргивает — неприятный тип. Ему около сорока. Взгляд липкий, сканирующий. Воздух вокруг нас тяжелеет от молчания.

— Значит, Архипова Василиса Олеговна, — задумчиво постукивает ребром моего паспорта по столешнице, — Двадцать лет отроду, — с противным скрежетом подкатывается к столу вплотную, наклоняется ближе ко мне, — Одна живете?

— Одна… — отвечаю растеряно.

— Родственники?

— Близких нет…

— Любовник? — обдаёт изо рта запахом сигарет, и я перестаю делать глубокие вдохи.

— Его тоже нет…

— Что же вы, Василиса Олеговна, такое странное место работы выбрали? С виду — приличная девушка. А все туда же…

— В клубе всегда было все прилично, — несмотря на действие успокоительного, стискиваю зубы, — Там, если хотите знать, даже закрытых чил аутов не предусмотрено!

— Ну ладно вам, — губы следователя трогает циничная усмешка, — Хорошие девочки кричат «свободная касса» и в супермаркетах макароны на полки выставляют, — он на секунду откатывается к соседнему столу, берет папку и достаёт из неё бумагу, — А вы вот вчера машину в подарок получили, — передо мной ложится договор купли-продажи, — Или вы хотите сказать, что сами заработали?

— Это подарок, — тихо отвечаю, вспоминая последний разговор с Владимиром. Я не успела извиниться… К глазам подкатывают слёзы, — Расскажите мне, пожалуйста, как с ним… — горло перехватывает, и я не могу закончить фразу.

— Вот вы и напишете, — Носов кладёт на стол чистый лист бумаги и ручку.

— Что напишу? — таращусь на белое полотно.

— Чистосердечное, Василиса Олеговна, Кому любовника заказали, — он резко встаёт с кресла и обходит меня со спины, — Или ты сука думала, что наследство переписать успеешь? Так вот пока ты подозреваемая, ты ничерта с ним не сможешь сделать! —

рычит мне в самое ухо, а меня колотит от страха.

— Какое наследство? — выдавливаю, медленно дурея от запаха никотина, — Квартира бабушкина, брата и моя всегда была, машину могу на кого угодно переписать. А больше… — обхватываю себя за плечи, чтобы не трястись, — Больше ничего нет у меня.

— А это? — он швыряет на стол несколько листков и резко вжимает меня в них лицом, — Хочешь сказать, что не знала? Не знала, что Королев переписал на тебя огромный кусок земли с заводом? — орет мне в затылок и отпускает.

Истерика душит, глаза плывут пеленой, я не могу прочитать ни единой строчки.

— Пожалуйста! Ик… — к слезам добавляется икота, — Я ничего не соображаю. Я никого не заказывала, — стекаю со стула на пол, чтобы Носов больше не мог меня тронуть.

— Все вы охренительнае актрисы, особенно, когда кончаете, — сплёвывает зло, и мне на голову течёт вода, — На место села. Быстро!

— Мне… — цепляюсь руками за стул, — Мне адвокат положен. Я больше не стану говорить.

— Тебе меня мало? — Носов хватает за волосы на затылке и рывком сажает на стул, — Третьего позвать хочешь?

— Пожалуйста… — от ужаса не могу больше произнести ни слова.

— Вообще, — шершавая ладонь неожиданно отпускает волосы и скользит по мокрой от слез щеке, — Жалко отдавать тебя на зону. Я могу помочь, — пальцы сжимают подбородок, и меня крупно передёргивает, — Не дёргайся, — большой палец обрисовывает рот и с силой вдавливаемся между губ.

Я ощущаю на языке горечь смолы, смешанной с соленым привкусом грязной кожи. Рвотный рефлекс срабатывает позывами моментально.

— Ты не вздумай, мать твою, — отскакивает в сторону, а я реально жалею, что тошнота прошла. И у меня не получается вызвать его брезгливость. Мразь! Долбаная мразь!

— Какие у меня варианты? — вытираю губы тельной стороной ладони и истерично усмехаюсь, — Спать с тобой и меня никто не обвинит в убийстве? Так ты сначала докажи, следователь, — я падаю на нижние глубины страха, когда мозг проясняется и перестаёт ощущаться боль.

— Не сомневайся! — подлетает ко мне и прихватывает за шею, заставляя посмотреть в залитые яростью глаза, — Будешь ползать в моих ногах.

— Да я лучше сдохну, — шиплю ему в ответ. Получаю хлесткий удар в скулу и слетаю на пол. Знает, куда бить, сволоч. Несколько секунд в голове стоит звон, я пользуюсь падением, как передышкой и возможностью подумать. Я ведь могу написать отказ от наследства в пользу любого человека. Зачем такие сложности? Зачем пытаться меня посадить? Просто за сговорчивость? Мысли начинают спотыкаться о шум. Два мужских голоса. Ещё двое? Закричать? А если только хуже? Я открываю глаза в тот момент, когда в кабинет врывается Ярослав.

Он секундой оценивает обстановку, я вижу это по его дёрнувшемуся кадыку и участившемуся дыханию.

— Вышел, капитан! — разрежает громом тишину кабинета. Его приказ нельзя проигнорировать. Кажется, вышел бы даже генерал, а Носов замер и жмётся. Он боится? — Нахрен я сказал!!! — звереет Ярослав, повышает децибелы голоса, и следователь вытекает по стенке за дверь.

— Встань, Вася… — теперь приказ мне, но я просто не могу этого сделать. Ложусь ноющей щекой на стул и прикрываю глаза.