Невеста дьявола
Шрифт:
— Тут сбоку есть что-то вроде конюшни. Привяжите там Сулеймана, — он искоса взглянул на Онорию, — да ненадежнее.
Ее яростный взгляд, как мячик, отскочил от его широкой спины. Сгорбившись от ветра, завывавшего все сильнее, она быстро направилась к конюшне. Листья кружились, словно пляшущие дервиши, и прилипали к ее юбке. Сзади трусило черное чудовище.
Конюшня представляла собой крошечную, чуть побольше конуры, пристройку. Онория внимательно осмотрела голые стены.
— Не думаю, что ты привык к такой обстановке, — заметила она, обращаясь к своему подопечному. — Но ничего не поделаешь. — И, обнаружив железное кольцо,
Продев повод через кольцо, Онория завязала тугой узел, взяла куртку и уже пошла к двери, но вдруг лошадь вытянула к ней свою огромную черную голову. В больших глазах ее появилось жалобное выражение.
Онория слегка потрепала Сулеймана по носу:
— Стой спокойно.
Подобрав юбки, она вышла на улицу. По небу прокатился сильнейший раскат грома, раздался треск молнии, завыл ветер.
Онория, вскрикнув от ужаса, влетела в домик, захлопнула дверь и несколько секунд стояла, закрыв глаза и прижав к груди мягкую куртку. Дождь яростно барабанил по крыше и дощатым стенам лачуги. От напора ветра дрожали стены и скрипели стропила. У Онории сердце выскакивало из груди, а перед глазами все еще вспыхивал смертоносный ослепительно белый свет.
Восстановив дыхание, она заставила себя открыть глаза. Незнакомец, державший раненого на руках, стоял возле жалкого подобия кровати с тюфяком, набитым соломой. В домике, состоявшем всего из одной комнаты, царил полумрак. Слабый свет едва просачивался сквозь щели в ставнях.
— Зажгите свечу, а потом застелите постель, — попросил он.
Онория подошла к столу, располагавшемуся в центре комнаты. На нем стоял скромный подсвечник, а рядом лежал трут. Отложив в сторону куртку, она высекла искру и зажгла свечу. Комнату залил мягкий свет. Довольная собой, Онория направилась к кровати. Мебель здесь была подобрана довольно странно: старое кресло с подголовником возле камина, напротив — другое, огромное резное кресло с выцветшими ковровыми подушками. Кресла, кровать и стол занимали большую часть пространства. Сундук и два грубо сколоченных кухонных шкафа располагались вдоль стен. Кровать стояла посередине комнаты, изголовьем к стене. Онория взяла аккуратно сложенные одеяла, лежавшие с краю на тюфяке,
— Кто здесь живет? — спросила она.
— Лесник. Сейчас август, значит, он где-то под Иаритом, в лесах. Здесь он только зимует.
Онория расстелила одеяло, и незнакомец уже хотел осторожно опустить на него раненого, но она воскликнула:
— Подождите! Будет лучше, если мы снимем с него сюртук. Незнакомец окинул ее загадочным взглядом и вновь посмотрел на раненого.
— Посмотрим, сумеете ли вы стянуть рукав, — произнес он.
Хорошо, что, накладывая самодельную повязку, она догадалась подвести ее под сюртук! Онория медленно тянула узкий рукав на себя, и он поддавался дюйм за дюймом.
— Бедный глупыш, представляю, сколько времени у него ушло на одевание, — фыркнул незнакомец.
Онория подняла глаза — на этот раз ошибки быть не могло. Его голос дрогнул на слове «глупыш». Ее охватило предчувствие беды.
— Тяните сильнее. Сейчас он не ощущает боли.
Онория повиновалась, и вскоре совместными усилиями им удалось освободить одну руку. Вздохнув с облегчением, незнакомец положил юношу на кровать и снял с него сюртук. Они долго смотрели на мертвенно-бледное лицо раненого, голова которого покоилась на вылинявшем одеяле.
Раздался
— Может, найти врача? — предложила она. Незнакомец повернул к ней голову, приподняв тяжелые веки. В его глазах было столько отчаяния, что Онория все поняла без слов.
— Он не выживет?
Незнакомец отвел от нее свой завораживающий взгляд и отрицательно покачал головой.
— Вы уверены? — переспросила она, хотя понимала, что он прав.
Его губы скривились.
— Мы со смертью старые знакомые. — От этих слов в комнате вдруг стало холодно. Онория обрадовалась, вновь услышав его голос. — Я был под Ватерлоо. Потом говорили, что мы одержали великую победу. Но те, кто прошел через это, знают, что такое ад. За один день я был свидетелем стольких смертей, сколько нормальному человеку не увидеть за всю жизнь. Да, я совершенно уверен… — прогремел гром, едва не заглушив конец фразы, — эту ночь он не переживет.
Воцарилось молчание. Печаль, словно повисшая в воздухе, не оставляла и тени сомнений, и Онория поверила ему.
— Вы видели рану… знаете, почему из нее все время идет кровь?
— Пуля задела сердце или какой-то важный сосуд. — Он указал на толстую повязку, уже пропитавшуюся кровью. — Вот поэтому мы не смогли остановить кровотечение. Он приближается к смерти с каждым ударом сердца.
Онория тяжело вздохнула, глядя на детски-невинное лицо раненого, потом перевела взгляд на незнакомца. Уж слишком у него бесстрастное лицо! Подозрительный стоицизм!
Вдруг он взял сюртук и нахмурился; его черные брови сошлись на переносице. Онория заметила, что его заинтересовала пуговица, которая должна была находиться как раз напротив раны.
— В чем дело? — спросила она.
— Пуля задела пуговицу. Видите? — Он поднес сюртук ближе к свету, чтобы Онория смогла разглядеть вмятину на ее ободке и подпалину на материи. Прикинув траекторию выстрела, незнакомец добавил: — Если бы не пуговица, пуля попала бы прямо в сердце.
— Жаль. — Онория скривила губы. Незнакомец обернулся, его зеленые глаза казались на удивление пустыми. Она беспомощно взмахнула рукой. — Я имею в виду… при таких обстоятельствах… что может быть хуже медленной смерти?
Ничего не ответив, он продолжал изучать пуговицу. Онория сжала губы, стараясь сдержать нетерпение, но ее попытка не удалась.
— Так что же?
— Это означает… — Немного помолчав, незнакомец все-таки закончил свою мысль: — Попасть прямо в сердце из длинноствольного пистолета трудно… стало быть, выстрел сделан не из дробовика и даже не из кавалерийского пистолета… и с приличного расстояния, иначе подпалина была бы больше. Да, тут видна рука настоящего мастера.
— И притом очень хладнокровного, я полагаю.
— Вы правы.
А дождь продолжал стучать по стенам и бить в ставни.
Онория встала.
— Если вы разожжете камин, я подогрею воду и постараюсь смыть кровь. — Она заметила удивленный взгляд незнакомца, но встретила его с невозмутимым спокойствием. — Раз ему суждено умереть, пусть умрет хотя бы чистым.
На мгновение ей показалось, что незнакомец потрясен: его лицо словно окаменело. Он кивнул, дав понять, что вручает раненого юношу ей.
Онория направилась к камину, а он пошел следом, ступая удивительно мягко и бесшумно при таком мощном телосложении. Замедлив шаг, Онория оглянулась и с замиранием сердца увидела, что незнакомец стоит прямо у нее за спиной.