Невеста дьявола
Шрифт:
Заметив Онорию, он испуганно приоткрыл рот, чем чрезвычайно польстил ее самолюбию.
— Добрый вечер, Уэбстер. Его светлость внизу?
— О да, мадам… я имел в виду — мисс. — Уэбстер втянул в себя воздух, и его лицо приняло обычное выражение. — Его светлость ждет вас.
Он низко поклонился и распахнул дверь. Онория вошла в гостиную, скрывая под внешним спокойствием страшное напряжение, готовое вот-вот вырваться наружу. Девил, стоявший у камина, обернулся к ней и, как обычно, окинул взглядом с головы до пят. Его глаза задержались на серебристых сандалиях, видневшихся из-под подола
У Онории вдруг пресеклось дыхание: она почувствовала, как напрягся Девил. Он подошел к ней и молча протянул руку. Онория, не раздумывая, коснулась пальцами его ладони. Он, не торопясь, повернул ее, и она повиновалась. Ее тело горело от его страстных взглядов.
— Селестина заслуживает моей благодарности. Услышав низкий голос Девила, Онория вздрогнула.
— Селестина? А чего заслуживаю я, скажите на милость?
— Моего внимания. — Девил прижал ее к себе. — Ничем не ограниченного.
Их губы слились, и Онории показалось, что она плывет по воздуху. После той достопамятной сцепы в гостиной они целовались в первый раз. Но теперь все было иначе. По телу разливалось приятное тепло, губы таяли и вновь становились твердыми.
Неугомонные пальцы Онории поглаживали лацканы сюртука, властная рука Девила покоилась на ее бедре. Жар ее тела ощущался им через полупрозрачный шелк. Онория растворялась в объятиях Девила, уступая его настойчивости и подчиняясь собственному неутолимому желанию.
Магия любви подействовала на них быстро. Трудно сказать, сколько минут длился их головокружительный поцелуй.
Его прервал стук каблучков по каменным плитам холла
Девил поднял голову и посмотрел на дверь, но — вопреки ожиданиям Онории — отпустил ее. Когда на пороге появилась герцогиня, он, только чтобы соблюсти этикет, снял руку с бедра Онории и мягко развернул ее к двери, продолжая обнимать за талию. Герцог никоим образом не собирался скрывать, что они целовались.
Онория растерянно заморгала — реакция у нее оказалась замедленной. Она все еще стояла, приподнявшись на цыпочки и положив руку на грудь Девила. Герцогиня, как истинно светская дама, притворилась, что ничего не заметила.
— Если вы готовы, дорогие мои, то предлагаю ехать. В этой гостиной нам делать нечего.
Девил кивнул и предложил Онории руку. Она вышла из комнаты — обновленная, любящая и любимая.
Поездка на Беркли-сквер, где находился особняк лорда Джорджа Кинстера, заняла всего минут пять. Следующие пять минут Онория и Девил провели в окружении родственников. Они заполонили всю гостиную: высокие мужчины с властными манерами и их оживленно болтающие, величавые жены. Кинстеры явно оттесняли других гостей на второй план.
Платье Онории не осталось незамеченным. Дамы из семейства Кинстеров широко улыбались и одобрительно кивали. Мужчины
— Надеюсь, вы понимаете, что, если бы не Девил, поклонники осаждали бы вас со всех сторон, — сказал он, покачав черноволосой головой.
Онория напустила на себя простодушно-невинный вид.
Ужин начинался в семь часов, танцы — в девять. Наконец Уэбстер (его позаимствовали у Девила ради особого случая), перекрывая шум голосов, объявил, что кушать подано.
Девил повел в столовую свою тетку. Онорию сопровождал Уэйн. Ей вспомнилось, что нечто подобное было и на похоронах Толли.
— Вы всегда замещаете Девила?
Уэйн сначала удивился, а потом по его лицу скользнула улыбка.
— Я сказал бы иначе: мы прикрываем друг друга. Девил старше меня всего на несколько месяцев. Мы всю жизнь вместе, — тихо ответил он в своей обычной, холодновато-надменной манере.
В этих словах звучала преданность, что весьма порадовало Онорию. Уэйн усадил ее возле Девила и сам устроился рядом. Оказавшись в таком приятном окружении, она искренне обрадовалась.
Разговор вертелся вокруг политики и событий дня. Онория слушала с необычным для себя интересом — ей было важно узнать взгляды Девила, проверить, насколько отвечает действительности образ, сложившийся в ее представлении. Во время второй смены блюд она случайно оглянулась и заметила, что все кузены герцога до сих пор носят траур. Девил сидел слева: да, черная повязка, почти сливающаяся с фраком, есть и у него.
Уставившись в тарелку, Онория мысленно выругалась.
Время тянулось медленно. Наконец они встали из-за стола и направились в бальный зал. Декоративные венки, развешанные по стенам, вызвали всеобщее восхищение. Здесь можно было поговорить наедине. Гости, приглашенные на бал, еще раздевались в холле. Онория дотронулась до траурной повязки Девила. Он повернул голову и приподнял брови.
— Почему вы все еще носите это? Было видно, что Девил колеблется.
— Потому что мы еще не поймали убийцу Толли, — сказал он со вздохом.
И это вряд ли произойдет, учитывая количество улик, подумала Онория.
— Неужели это так необходимо? — спросила она, вглядываясь в его суровое лицо. — Надеюсь, один вальс ничего вам не испортит.
Девил улыбнулся, но отрицательно покачал головой.
— Я просто чувствую… я уверен, что забыл какую-то деталь, жизненно важную деталь.
Судя по интонации, он явно хотел сменить тему разговора, и Онория не стала ему противиться. Она понимала: Девил чувствует себя виноватым из-за того, что убийца Толли гуляет на свободе. Это было ясно без слов.
— Но хоть что-то вы помните?
— Нет. И это чертовски неприятно. Я что-то видел, на что-то наткнулся, а вспомнить не могу. Как будто при — зрак ловишь: повернешь голову — а он уже исчез.
В его голосе звучала усталость. Онория решила, что ему надо отвлечься.
— Скажите, леди Осбэлдстон как-то связана с вами родственными узами?
Девил взглянул на старую даму, которая сидела на кушетке, устремив на них свои глазки-буравчики.
— Очень дальними. — Он пожал плечами. — Впрочем, то же самое можно сказать о доброй половине высшего света.