Невеста джентльмена

Кэмп Кэндис

Роуз робко дотронулась до ее руки.

– Мэри… Скажи мне… А как это было? Очень страшно? Ужасно?

– Это было… Восхитительно. – Мечтательная улыбка коснулась губ Мэри. – Я даже согласилась бы на брак с Ройсом, чтобы испытать это снова. Я почувствовала… Я почувствовала… В общем, я никогда не ощущала ничего подобного. Одно лишь его прикосновение заставило душу петь, а тело трепетать. В общем, это было божественно…

– О Боже… – Взгляд Роуз просветлел. – Может быть, тебе следовало бы согласиться выйти за него замуж?

– За человека,

который меня не любит? За того, который просто чувствует ответственность за то, что совершил?

– А ты… Ты-то сама любишь его? – тихо спросила Роуз.

– Нет! – быстро и решительно ответила Мэри. – Я… Я подумала, что, пожалуй, испытываю к нему некоторые чувства. – Она вдруг вспомнила короткую и резкую боль, когда Ройс вошел в нее, которая мгновенно отступила, сменившись блаженством. – Но теперь мне кажется, что это было лишь физическим влечением. Тем, о чем нас, молодых девушек, предупреждают постоянно. Вот и все. Никакой любви между нами не было и быть не могло.

Тяжело вздохнув, Роуз нахмурилась в ответ:

– Значит, брак исключается. Счастливое замужество без любви невозможно.

– Неужели все так плохо? – Голос Мэри звучал слабо и неуверенно.

Из коридора послышались звуки возбужденных голосов, и Мэри тревожно обернулась к Роуз:

– Не вздумай, пожалуйста, рассказать что-нибудь Камелии или Лили.

– Конечно, нет. Никому ни словечка не скажу. Я тебе обещаю. – Роуз успокаивающе погладила сестру по руке.

– Благодарю.

– Мэри! Наконец-то ты вернулась! – Ее младшие сестры появились в комнате в сопровождении Шарлотты. – Как хорошо. Теперь мы можем пересмотреть мамины вещи. Может быть, кузина Шарлотта к нам присоединится?

– Конечно! – Мэри радостно улыбнулась кузине. – Если она не найдет для себя это занятие скучным.

– Напротив, – заверила ее Шарлотта. – Моя мать никогда не рассказывала мне о тете Флоре раньше. И только с вашим появлением она обмолвилась о ней парой слов. В частности, она упомянула, что тетя Флора ужасно переживала из-за случившегося, но никогда не позволяла себе плохо отзываться об отце и очень жалела, что потеряла сестер.

Сестры принялись рыться в сундуках, находя там лишь старые, ветхие, никому не нужные вещи – одежду, рулоны тканей, куклу с головой китайского болванчика, миниатюрный чайный сервиз с расколотым чайником, ветхие книги с пометками. Ее детские дневники пестрели каракулями, которыми были записаны расписание уроков, перечень блюд, но больше всего записей было посвящено сестрам. Читая вслух, Лили не поленилась добавлять драматические интонации, и сестры, роясь в сундуках, едва сдерживали смех, слушая, как Эфрония украла у какого-то неведомого им Фила несколько капель лимонной настойки или на какие ухищрения пускались все четыре сестры, чтобы обмануть гувернантку.

– Да уж, тетушка Эфрония тоже была хороша, – не смогла сдержаться Шарлотта. – Когда в следующий раз она станет мне говорить, что мои мальчишки ведут себя, словно мартовские зайцы, непременно ей напомню, как она сунула жабу в кровать мисс Карпентер!

– О! Посмотрите-ка сюда! – Роуз открыла деревянную коробочку.

В прикрепленном к крышке зеркальце отражались две фигурки – мужская и женская – в старомодной одежде прошлого века, протягивающие руки друг к другу.

– Это же музыкальная шкатулка! Какая прелесть! – Шарлотта повернула ключ, и в пару тут же вселилась жизнь, закружив ее в мелодичных звуках менуэта.

– Несомненно, эта вещь принадлежала маме. – Роуз поставила шкатулку на пол.

Потянув за два незаметных кольца, она принялась извлекать из сундука предметы, спрятанные под атласной обивкой. Несколько пар сережек, сверкающая брошь в виде вазы с цветами, черепаховый браслет и кулон с портретом джентльмена в белом парике.

– Детские безделушки, – сказала Шарлотта, рассматривая брошь. – У девочек ее возраста еще не было ценных вещей, и нет сомнения, что она взяла с собой лишь самое нужное. – Она взглянула на портрет в кулоне. – Это старый граф, ее отец.

– Как жаль… – Роуз провела большим пальцем по кулону. – Должно быть, она была слишком сердита на него, если даже не взяла с собой его портрет. Не сомневаюсь, что позже мама сильно жалела об этом.

– А вот какие-то письма. – Камелия вынула из другого сундука пачку бумаг, перевязанную темно-зеленой лентой. – Так… Леди Синтия Толбот… Да, все эти письма адресованы тетушке Синтии сюда, в Уиллмер.

Сестры взглянули на Шарлотту, которая выглядела совершенно озадаченной.

– Моей матери? Но она говорила, что никогда не получала писем от тети Флоры. Напротив, моя мать говорила, что очень хотела бы знать, где находится тетя Флора, чтобы предложить ей помощь.

– Эти письма не вскрыты. – Камелия протянула стопку Шарлотте.

Нахмурившись, Шарлотта изучила верхний конверт с неповрежденной печатью и еще раз взглянула на адрес.

– Я подозреваю, что либо тетушка Эфрония, либо сам старый граф умышленно скрыли эти письма от моей матери. Я не думаю, что она проигнорировала бы их, откладывая в сторону, не читая. И пожалуй, в первую очередь даже из уважения к ее отцу. – Шарлотта перелистнула пачку. – Здесь восемь писем. Должно быть, не получив ответов, тетя Флора решила, что мама вычеркнула ее из своей жизни. Как больно и глупо… – Шарлотта приподняла голову. – Можно, я возьму письма, адресованные моей матери? Я убеждена, что она очень хотела бы их увидеть, тем более что даже не подозревает об их существовании.

– Конечно же, возьми их. В конце концов, они были написаны для нее. – Мэри взглянула на сестер, ища поддержки, и те согласно кивнули в ответ. Связав письма той же тесемкой, Шарлотта отложила их в сторону, и девушки продолжили изучать содержимое сундуков. Тот, что открыла Мэри, был заполнен старой одеждой, а на самом верху лежал небольшой кожаный чехол, тоже перевязанный. Из него выпало несколько сложенных листков бумаги, и у Мэри перехватило дыхание, когда она узнала знакомый почерк.