Невеста Джинна

Шарм Элли

Что затуманили разум, перевернув все с ног на голову…

Как бы поступил, узнав, что его любимая жива и даже родила ему ребёнка, назвав сына Амиром? Это имя тоже было не простым и переводилось с нашего языка как «правитель».

Дед принял своего незаконно рождённого внука и, более того, он души в нем не чаял, каждый день проклиная себя за то, что лишил свою единственную дочь женского счастья.

 Но каково же было его удивление, когда в очередной раз пытаясь заглянуть через зеркало предков на территорию врагов, ему это удалось.

Предводитель джиннов увидел живым и здоровым своего самого лучшего воина, которого уже не надеялся когда-нибудь встретить.

Но только беда заключалась в том, что на безымянном пальце Карима сверкало песчаное кольцо - знак принадлежности к правящему роду песчаных джиннов.

С тех пор боль поселилась в сердце правящего джинна, разрушая с каждым днём одного из самых справедливых джиннов этого мира до основания.

Я остановился, прикасаясь рукой к изображению своего деда. Великого из великих.

Его спокойный взгляд, казалось, излучает умиротворённость и мудрость сквозь века. Сжав зубы, я вновь двинулся вперёд, ощущая, как клыки выдвигаются вперёд.

Там, на чужбине, у отца родился сын чужого враждебного нам рода.

Дед знал, что рано или поздно кто-нибудь донёсет эти шокирующую новость до Асии, поэтому посчитал, что наилучшим выходом будет сообщить правду дочери лично.

 Это далось ему нелегко, впрочем, как и принцессе джиннов, которая почти на месяц заперлась в одной из башен дворца, не впуская никого, кроме самых преданных слуг и отца.

Но ради маленького Амира она взяла себя в руки, восстав из пепла, словно феникс. Асия не поверила ни на минуту, что Карим, чьё имя переводится с нашего языка, как «честный» и «щедрый», мог поступить так с их любовью.

За этой женитьбой на чужеземной принцессе стояла какая-то чёрная безобразная тайна, такая же чёрная, как их души и магия.

Дойдя до двери апартаментов Амира, я занёс кулак, но остановился.

Мой дед пожертвовал своей жизнью ради воссоединения Асии и Карима. Он предложил свою душу в обмен на избранника дочери.

Как бы не злилась принцесса песков на то, что ее отец отозвал магию от мужа, она ничего не могла поделать. Карим жаждал скорее воссоединиться со своей возлюбленной, позабыв обо всех обетах, данных ранее.

Впрочем, они теперь не имели смысла, ведь джинн их давал, не зная жестокой правды, обманутый и околдованный чарами.

Единственное, что терзало его душу – сын, рождённый от этого лживого брака.

Словно наслаждаясь своим преимуществом, бывшая супруга Карима ясно дала понять, что джинн больше никогда не увидит сына.

Годы шли.

Отец воссоединился с семьей. Вместо деда он стал главой Джинн Тауна, а вскоре появился на свет и я. Все своей детство я слышал, что есть наши враги - хозяева песков.

И знал о том, что дед пожертвовал собой, чтобы сохранить любовь всей жизни моей матери. Разве хозяева песков не подлые? Разве они заслуживают уважения?

Нет!

И никогда этому

не бывать, пока я жив. Жаль только Амир этого не понимает. Он слишком верит в хорошее начало у этих существ - прямо как наша мать. Я же, в свою очередь, больше был похож на отца. Скорее воин, чем мудрец.

Я привык решать все силой. Еще не было такой задачи, перед которой я бы стушевался.

— Войдите! – голос брата заставил меня отбросить все мысли в сторону.

Я не позволю Шайену встать стеной между мной и моим братом.

Шайен - никто! Просто ещё один представитель своего рода, не более.

Переступив порог апартаментов брата, я замер, найдя его глазами возле окна, так похожего на бойницу.

Он стоял ко мне спиной, гордо и отчужденно. Комната, в отличии от моей, была погружена в полумрак.

Почти гробовую тишину нарушал негромкий мерный стук часов с маятником. Все это располагало к глубокому медитационному сну. Ну, а

как же, это ведь территория хозяина астрала. Все здесь говорило о том, что владелец комнаты часто погружается в сон. Сила Амира заключалась в путешествиях по другим мирам. В этом деле ему не было равных.

— Я пришёл извиниться, – сразу же, без предисловий, начал я, обращаясь к старшему брату. — Мои слова были сказаны в порыве гнева.

Плечи Амира дрогнули и расслабились.

— Я знаю, – спокойно обронил брат, поворачиваясь ко мне.

По заострившимся скулам и темный впадинам под глазами, я понял, что покой ему только снится. Амир сам не свой после поездки к Люциферу. А что если это какие-то происки демона?

— Тебе ещё надо научиться многому. Например, состраданию и сопереживанию, – неожиданно проговорила Амир, неторопливо направляясь к невысокому столику на изогнутых позолоченных ножках.

Молча наблюдая за тем, как брат наливает прохладный фруктовый напиток, я думал о том, что чем больше брат спит, тем более изнеможённым он выглядит. Слишком часто он в астрале, поэтому не успевает восстановить энергетическое поле. Словно не здесь живет, а где-то, где ему намного лучше. Это не могло не беспокоить меня, потому что брат губил себя этими путешествиями.

Жадными глотками утолив жажду, Амир вытер покрытый темной щетинной подбородок.

— Я сожалею, – уже более настойчиво произнёс я, чувствуя себя отвратительно из-за холодности Амира.

Словно не слыша моих слов, Амир продолжил, уже поворачиваясь ко мне лицом:

— Опасность, Хиро, таится в том, что, порой, мы обожествляем боль, даём ей имя человека, думаем о ней непрестанно.

Я сжал крепче зубы, думая о том, что прекрасно понимаю, о чем ведёт речь Амир.

— Всю боль и разочарование ты заключил для себя в одном имени - Шайен.

Сжимая и разжимая кулаки, я порывисто бросил:

— Моя боль — это только моя боль. Она никогда и никого не интересовала - так всегда было и так всегда будет. Она останется только со мной. И Шайен тут не причём.