Невеста Единорога

Майклз Кейси

Морган повернулся и пристально взглянул на Каролину; его охватила легкая тревога.

— Берт сломал свою единственную ногу, но он, несомненно, поправится, благодарю вас. И примите мои поздравления: вы наконец усвоили чисто женскую уловку — маскировать свое любопытство под внешне невинными расспросами. Менее искушенный человек попался бы в ваши сети. Кто сообщил вам о том, что я служил на Пиренеях?

Она пожала худенькими плечиками:

— Какое это имеет значение, Морган? Интересно, почему вы постоянно умалчиваете об этом? Это было так ужасно?

— Этот период моей жизни нельзя назвать самым приятным, — ответил Морган, сорвав травинку и теребя ее в длинных пальцах. —

И это определенно не та тема, которую я хотел бы обсуждать. Если вам нужно попрактиковаться поддерживать светскую беседу, давайте выберем другой предмет, Каролина.

— Хорошо. Расскажите мне о Джереми. Я и понятия не имела, что у вас был брат. Он был очень красивым, — по крайней мере, он показался мне таким на портрете, но я не понимаю, почему…

— Черт вас подери! — Морган вскочил на ноги. — С чего это вам вздумалось совать свой нос в комнаты Джереми? Вы забрели туда случайно или вы методично осматриваете все комнаты в доме? Разве я обыскивал ваши комнаты на предмет обнаружения там припрятанного столового серебра? Я одел вас и научил правильно держать вилку, но в душе вы все еще маленькая воровка, не так ли, леди Каролина? Неграмотная, хитрая сирота. Воспитание Персика дало хорошие всходы!

Морган не мог припомнить, когда он в последний раз был настолько выведен из себя и проявил такую несдержанность. Он гордился умением контролировать себя, сохранять хладнокровие в любой ситуации. Но Каролина Манди сумела разбередить ему душу, растревожить старые раны. Черт бы ее побрал!

Он наконец взял себя в руки и сел, медленно, принужденно.

— Морган, простите меня, — сказала Каролина, положив маленькую ручку в перчатке на его руку.

Он потратил три долгие недели на то, чтобы убедить себя, что их единственный поцелуй был не более чем позывом плоти, что его влечет к Каролине только лишь потому, что он долго вынужден обходиться без женщин, живя в «Акрах», — и ничего не достиг.

Конечно, он мог бы навестить Пятнистого пони, где его ждали объятия любой из официанток. Или съездить в Лондон и провести там несколько дней со своей любовницей. Он не прибег к первому средству в силу своей брезгливости и отверг последнее из-за того, что у него не было времени на развлечения.

По крайней мере, так он сам себе объяснил свое поведение.

Но сейчас она пыталась вторгнуться в его личную жизнь, в личную жизнь его отца — в комнаты Джереми. Боже милостивый, с каким удовольствием он положил бы конец всей это афере и вышвырнул бы Каролину и ее полоумных друзей обратно в Вудвер, да так, чтобы пятки засверкали. Если бы не его планы, вот в чем дело. Он возился с Каролиной не потому, что влюбился в нее, вот что он должен помнить. Он последовательно проводил в жизнь свой план — и делал бы это даже в том случае, если бы он был еще более проблематичным и опасным, — вовсе не потому, что, отказавшись от него, вынужден был бы распрощаться с Каролиной. В его жизни не оставалось места для сантиментов, для любви. У него цель, черт побери!

— Вы просите прощения? За что, Каролина? — спросил он наконец. — Что не оправдали моего доверия и доверия моего отца, шныряя по дому?

— Нет, Морган, — услышал он в ответ, хотя ему пришлось нагнуться, потому то она говорила почти шепотом. — Дело не в этом. Мне жаль, что Джереми мертв, Морган. Мне жаль, что вы потеряли брата, а его милость — одного из своих сыновей. Но более всего я сожалею о том, что ни вы, ни ваш отец не говорите об этом, не говорите о Джереми. Стало быть, боль так сильна, что вам невмоготу говорить обо всем этом даже с друзьями. Я всего лишь сирота, одетая в роскошные наряды, Морган, но ведь мы стали друзьями, не так ли?

— О

Боже, — пробормотал Морган. — Каро, простите меня, пожалуйста. Я так привык к цинизму, что вижу его там, где его нет и в помине. Я просто забыл на мгновение, с каким чистым и честным существом имею дело. Что вы хотели бы узнать?

Она погладила его по руке:

— Мне хотелось бы узнать все о Джереми, в том числе и то, почему его портрет не висит в одном ряду с остальными, а спрятан в его комнатах. Я хочу узнать, почему ни вы, ни ваш отец никогда не упоминаете его имени. Но главное, я надеюсь, что, узнав все это, смогу понять, почему вы общаетесь с отцом, как чужие люди, а не так, как, по моим представлениям, должны общаться дети и родители. Я не знаю толком, как должны строиться взаимоотношения в семье, поскольку видела нормальную семью только во сне. Я просто подумала… я надеялась… — слова Каролины замерли у нее на устах, и Морган почувствовал, как ее головка прильнула к его плечу.

Ее близость, ее прикосновения сводили его с ума, но слова подействовали как ушат холодной воды.

— Мой отец и я — мы не соответствуем вашим представлениям о счастливой семейной жизни. Не так ли?

Он почувствовал движение ее головы, обозначившее кивок.

— Ваш отец кажется очень важным, когда пребывает в одиночестве, а когда вы встречаетесь с ним за обеденным столом, создается впечатление, что вы оба испытываете неловкость. Его милость выглядит таким печальным, а вы будто всегда сердитесь на него.

— Я горько разочаровался в своем отце, Каролина. С сожалением вынужден это признать, — проговорил Морган. — Мы всегда были с ним не в ладах, почти с тех самых пор, как я перестал держаться за материнскую юбку. Джереми всегда был для него лучшим сыном, чем я. — Он помолчал с минуту, недоумевая, чем вызвана такая его откровенность, затем продолжил рассказ, испытывая странное чувство облегчения: — Когда Джереми единственный раз проявил непослушание, сбежав из дома на войну, чтобы разыскать там меня, это было с его стороны восстанием против авторитета отца, приведшим к тому, что он умер как герой. А я остался в живых, чтобы влачить бремя вины. Вещи Джереми хранятся в неприкосновенности в его комнате, как священные реликвии, чтобы отец мог молиться в этом склепе, который он воздвиг в память о своем младшем сыне.

Она подняла голову и заглянула ему в глаза:

— Его милость обвиняет вас? Ах, Морган, это так несправедливо. Как может ваш отец, который кажется очень богобоязненным, быть таким злопамятным?

Морган слегка улыбнулся:

— Да нет, моя крошка, он простил меня. Он даже возносит молитвы за спасение моей бессмертной души. Но вы, моя в высшей степени наблюдательная маленькая Каро, заметили то, в чем я давно уже убедился: быть прощенным и быть любимым — это совершенно разные вещи. Я смирился с этим и теперь с уверенностью могу сказать, что его дурное мнение обо мне не имеет никакого значения, что я взрослый человек, который живет так, как ему нравится.

Она покачала головой. В глазах у нее стояли слезы.

— Вы оказались таким же сиротой, как и я, Морган, хотя вам даже хуже, чем мне. У меня, по крайней мере, есть тетя Летиция, Ферди и Персик.

— Сирота… Интересная, хотя и не слишком ободряющая мысль. — Он сжал ладонями ее лицо, утирая большими пальцами слезы на ее щеках. — Но довольно слезливой жалости к себе, Каролина. Только пообещайте мне, что не будете упоминать о Джереми, разговаривая с отцом. Достаточно того, что я уговорил его поехать с нами в Лондон. Может быть, это и глупо, но я все еще питаю слабую надежду на то, что наша поездка в Лондон и ваше появление в обществе смогут излечить его от меланхолии.