Невеста Единорога
Шрифт:
— Как я уже говорил, Ферди, — мягко добавил Морган, — ты вдвое более мужествен, чем я.
Губы Ферди задрожали, и слезы потекли по его пухлым щекам.
— Спасибо, Морган. Я постараюсь оправдать ваши слова. А мой отец действительно жалкий тип, не правда ли, Каро? Едва ли он стоит того, чтобы его убивали. Знаешь, забери их у меня, пожалуйста, пока они не выстрелили. Пистолеты — это, знаешь ли, опасные штуковины. Кроме того, и стихи были не так уж хороши, как ты думаешь?
Ричард посмотрел на сэра Джозефа, который стоял на коленях перед камином, и молча согласился с Ферди.
Ричард подошел к Моргану и проговорил с искренним восхищением:
— Как бы то ни было, мой некогда близкий друг, должен тебе сказать, что это один из лучших приемов, какие я видел.
Мисс Твиттингдон, выказывая полное непонимание того, что происходит, захлопала в ладоши и воскликнула:
— Ах, как хорошо! Теперь, когда Ферди закончил, мы будем пить чай? Жалкий идиот! Пожалуйста, встань, Каролина. Это не очень вежливо сидеть на полу. Да будет тебе известно, чай всегда подают на приемах.
ГЛАВА 18
Только смелые умеют прощать… Трус никогда не прощает; это не в его натуре.
Каролина очень разозлилась на Моргана. Неужели он не понимал, на какой риск идет, когда подстрекал — да, подстрекал — Ферди выстрелить в сэра Джозефа? «Должно быть, это верх наслаждения, — со злостью подумала она, — ощущать себя кукловодом, дергать за веревочки и смотреть, как все перед тобой танцуют. Но есть пределы того, что человек может брать на себя!»
Она возвратилась на место, пристально глядя на своего любимого мужа и все еще дрожа от возбуждения. Морган — самонадеянный человек. Он был таким с момента их первой встречи, когда Каролина еще не понимала значения этого слова. Он был ее мужем, она любила его больше жизни, но он мог быть невыносимо, невероятно, немыслимо самонадеянным.
Он демонстрировал свою силу, вот что он делал. Это было так же ясно, как то, что нос Лоуренса Твиттингдона похож на клюв. Морган устроил все так, чтобы показать, что может уничтожить всякого, кто ему не подчинится. Это не должно ее особенно удивлять. Разве он не поступил точно так же и с ней? Он мог быть очень холодным. Холодным, жестким и целеустремленным.
Ладно. Он справился с Лоуренсом Твиттингдоном. Это нельзя назвать большой победой. Брат Летиции не из тех, кто мог бы дать Моргану пощечину и вызвать его на дуэль.
Но Ферди и сэр Джозеф — это случай совсем другого рода. О чем думал Морган, допуская их встречу у себя? Ферди мог убить этого человека! Ферди могли посадить в тюрьму, а потом и повесить!
И
Когда этот вечер кончится (а лучше бы он кончился поскорее, пока Каролина сдерживает гнев), она побеседует со своим мужем. Она выяснит наконец, за что он хочет отомстить Уилбертонам, и этому не помешает ее любовь. Она потребует, чтобы он… Но что это? Морган продолжал стоять в центре комнаты, а Ферди, сэр Джозеф, тетя Летиция и все Твиттингдоны ушли.
Она пропустила их уход. Она была в таком состоянии, что могла бы не заметить принца-регента, даже если бы тот появился в гостиной верхом на слоне! Она прислушалась к тому, что говорил ее муж.
— … и поэтому, дорогой лорд Уитхемский и леди Уитхемская, я снова извиняюсь за этот спектакль. Я не планировал такую драму. Однако надеюсь, увиденное вами доказывает серьезность моих намерений.
— Что это доказывает, ты, наглый ублюдок? — проревел лорд Уитхемский. — Что ты некто иной, как грязный шантажист, который хочет повесить нам на шею незнакомую девчонку, о которой говорил Ричард? Что ты можешь погубить нас, если тебе в голову придет такая блажь? Что ты хочешь показать свое превосходство над нами?
«Может быть, вы не особенно нравитесь мне, лорд Уитхемский, — подумала Каролина, с отвращением глядя на красное лицо сэра Томаса, — но я не могу сказать, что вы не разобрались в характере моего драгоценного мужа».
— Могу ли я вмешаться?
Каролина посмотрела на виконта Харленского, выступившего вперед; манера его поведения была точно такой же, как в тот вечер у Альмаков: дружеской, открытой и до странности располагающей. Трудно было поверить, что его отцом мог быть такой грубый и неотесанный человек, как Томас Уилбертон. По правде говоря, больше всего он напоминал ей собственного мужа. Ее мужа, который теперь почему-то не выглядел таким уж уверенным в себе.
— Благодарю вас, — продолжал виконт после того, как Морган кивнул ему в знак согласия. — Прежде всего, мой друг, я должен поздравить тебя и выразить свое восхищение. Ты избрал замечательный и в высшей степени оригинальный способ доказать серьезность твоих намерений. Однако, поскольку тут присутствуют леди, я посчитал своим долгом вмешаться, чтобы тебе не пришлось приводить всех доводов. Я уже проинформировал своего отца о своем прискорбном грехе, и в обмен на твое молчание он согласился признать мисс Каролину своей пропавшей племянницей. Ведь это то, что ты пытался сейчас выразить, папа?
— Ублюдки! Вы все ублюдки! И это мой сын — мне следовало задушить тебя в колыбели! Твой друг! Жалкий шантажист, сукин сын, норовящий воткнуть нож в спину!
Каролина взглянула на леди Уитхемскую, сморкавшуюся в платок, и затем на графа, лицо которого стало еще более красным, а большие руки сжались в кулаки. Она не понимала. Она догадалась, что Морган хотел отомстить Уилбертонам. Но что за грех, из-за которого Морган затеял все это?
— Могу я заключить из твоих слов, что ты признаешь свою вину? Что твой отец согласен? — спросил Морган, одна бровь которого вопросительно поднялась.