Невеста графа

Райс Патриция

Впрочем, Фиц и сейчас полагал, что не справится без их помощи.

— Я найду тебе другую, хорошую маму, — пообещал он, пытаясь выманить дочь из-под стола.

— Нет, я хочу к своей!

Большие детские глаза пронзали Фица как острые кинжалы.

— У тебя теперь есть папа. Этого пока достаточно, а потом, через какое-то время, будет и мама, обещаю тебе.

Что еще мог он сказать маленькой девочке? То, что она не нужна своей родной матери? Фиц не смог бы заставить себя произнести эту горькую правду.

Женщина,

которая родила Пенелопу, бросила ее еще в младенчестве.

— Мама говорит, что ты урод и негодяй. Я не хочу такого папу, — заявила девочка.

Фиц оторопел. Ее настоящая мать никогда не опустилась бы до столь грязных выражений. Его вдруг осенило.

— Если ты имеешь в виду миссис Джонс, то эта женщина слабоумная приживалка, а не твоя мать. Неужели ты думаешь, что я стал бы заводить детей с такой кикиморой?

Услышав сзади то ли приглушенный смех, то ли возмущенное фырканье, Фиц не стал оборачиваться. Главным для него было сейчас разобраться с дочерью.

Мать Пенелопы накануне отъезда наняла няньку для ребенка. Фицу следовало бы проверить, можно ли было доверять этой женщине. Но он сгоряча одобрил ее выбор. Правда, миссис Джонс в то время производила хорошее впечатление. Она казалась приветливой и по-матерински заботливой. Усыпить бдительность Фица было легко, поскольку он до этого никогда не имел дела ни с маленькими детьми, ни с няньками.

Он плохо помнил даже собственное раннее детство. А в отрочестве им владела только одна мысль: он не должен повторять ошибок отца и деда. Люди недаром прозвали их порочными Уикерли. Беркшир кишел их внебрачными детьми. Пенелопа тоже родилась вне брака, однако Фиц признавал свое отцовство.

Он решил поменять тактику и добиться своего с помощью ласки, хотя и плохо представлял, что из этого получится.

— Ты моя дочь, и я хотел бы, чтобы ты жила со мной, Пенелопа.

Его слова звучали неубедительно. В действительности он всегда полагал, что этой малышке нужно жить где угодно, только не у него.

Фицу показалось, что огородное пугало, дышавшее ему в затылок, вот-вот ошпарит его сзади кипятком. Во всяком случае, он чувствовал, как это странное создание постукивает его мыском ступни по ботинку, как будто примеривается, готовясь к атаке. Жизнь научила Фица держаться подальше от разъяренных женщин с обликом старых дев, которые мечтают отомстить всем мужчинам за свое одиночество.

— Да отойдите вы наконец от моего стола! — услышал он за спиной раздраженный голос, а затем его сильно пнули.

Удар пришелся по щиколотке.

— Я хочу к маме, — захныкала девочка, потирая маленькими кулачками глаза. — Ты ненавидишь меня!

— Это не так! — воскликнул Фиц, продолжая игнорировать огородное пугало. — С чего ты это взяла? Ты единственный близкий мне человек на этом свете.

На этот раз его слова звучали искренне, и от этого девочка еще громче заплакала.

— Ты врешь, я знаю, — твердила она. — Я не верю тебе!

— Не приставайте к ней. Дайте ей время успокоиться, — прозвучал сзади нетерпеливый голос.

Однако Фиц не нуждался ни в чьих советах и рекомендациях.

— Наверное, ты всегда добивалась своего у миссис Джонс с помощью подобных сцен? — спросил вдруг он веселым голосом.

Этот неожиданный ход потряс всех присутствующих. Ребенок замолчал, с озадаченным видом глядя на Фица. За его спиной тоже установилась тишина. Но ненадолго.

— Все это очень интересно, — снова закудахтало позади него огородное пугало, — но вы мешаете моей кухарке готовить обед!

Фиц вдруг спохватился. Напоминание об обеде вернуло его к действительности. Он подумал о том, что произвел невыгодное впечатление на обитателей этой усадьбы. Ему следовало срочно включить все свое обаяние, чтобы расположить их к себе. Фица вместе с дочерью высадили из почтовой кареты на полдороге в Челтнем, куда он направлялся за своим выигрышем — породистым жеребцом. До этого города оставался еще день пути.

Фиц выпрямился и, обернувшись, взглянул на пугало, или, скорее, кудахчущую курицу. Первое, что он увидел, были огромные немигающие глаза черничного цвета, окаймленные густыми рыжеватыми ресницами. Затем Фиц разглядел ореол рыжих завитков, обрамляющих нежные, словно персик, щеки.

Почему эта девушка прятала свою красоту под этой безобразной шляпой? Взгляд Фица упал на ее сочные вишневые губы, и у него слюнки потекли, словно от вида лакомого блюда. Возможно, так действовал на него опьяняющий аромат корицы и яблок, стоявший в кухне.

Фиц был очень голоден.

Девушка, которой он уже успел опрометчиво дать несколько неприятных прозвищ, строго взглянула на Пенелопу и рявкнула голосом фельдфебеля, обращающегося к молодому призывнику:

— Юная леди, если вы пообещаете больше не скулить словно невоспитанный щенок, я разрешу вам вымыть руки и сесть за стол.

И не дожидаясь ответа с таким видом, словно она не сомневалась в беспрекословном повиновении, девушка стала отдавать распоряжения кухарке. Фиц перевел взгляд на дочь. Та как зачарованная смотрела на миниатюрную молодую леди в смешной шляпе.

— Приготовьте бальзам от ожогов, — приказала девушка кухарке. — А вы, сэр, — и она стукнула мыском ботинка Фица по ноге, желая дать понять, что обращаются именно к нему, — если отойдете в сторонку, мы немного поговорим.

Глава 3

Заметив, что элегантный джентльмен смотрит на нее, как голодный на рождественский пудинг, Абигайль слегка оробела и долго не смела взглянуть ему в глаза. Наверное, она просто одичала за время своего вынужденного одиночества.