Шрифт:
ГЛАВА 1. БЕССОВЕСТНЫЙ ПЕРЕВОДЧИК
Штат Калифорния, США
1982 год
Жаркий день клонился к закату. Пора было складывать бумаги и выключать вентилятор, но капрал Брэдли задержался на службе. Пять минут назад в кабинет полковника вошел переводчик Алекс Уилльямс, и теперь его за что-то распекали.
Брэдли хотелось посмотреть — с каким лицом этот подонок выйдет от начальства.
Алекс Уилльямс был крайне неприятным молодым человеком: у него было
Даже суровый полковник, любитель порядка и служака в десятом поколении, ругал Алекса лишь для вида. Кроме того, проклятый переводчик нравился женщинам. Офицерские дочки и девчонки из машинописного бюро обсуждали его с таким пылом, будто он был голливудской звездой.
«Ведь я красивее его, — думал Брэдли, разглядывая свое отражение в дверце шкафа. — В спортзал я хожу чаще, стреляю лучше… Он тоже неплохо... и один раз я от него в морду получил, но это не считается, потому что я был не в настроении драться».
Стук в дверь отвлек Брэдли от возмущенных мыслей.
— Можно?
В приемную сунулось заплаканное девичье личико.
— Вам кого? — удивился капрал.
Девушка подошла к столу.
— Понимаете, пропал мой жених, Алекс Уилльямс, — в слезах проговорила она. — У нас завтра свадьба, мама ресторан заказала, гости приглашены… А Алекс подъехал позавчера на рефрижераторе и сказал, что у него срочное задание.
Осклабившись, Брэдли покосился на дверь, за которой скрылся пропавший жених.
— И какое же задание ему дали?
Девушка уткнула нос в платочек.
— Полковник Кроссон погиб в автокатастрофе, и Алексу поручили отвезти его труп в Лос-Анджелес. Неужели у вас некого было больше послать?!
Брэдли почувствовал, как у него медленно отвисает челюсть.
— Погиб, стало быть…
— Совсем молодым — всего сорок шесть лет, — подтвердила брошенная невеста.
Встав из-за стола, Брэдли взял ее за локоток.
— Ладно, мисс, не расстраивайтесь. Ничего с вашим женихом не случилось — он как раз сейчас возле усопшего. Пойдемте, я вас отведу к нему.
Тем временем "покойник" вовсю ругал своего "сопровождающего".
— Еще раз, Уилльямс, слышите! Еще раз я услышу, что вы что-нибудь натворили, и вы у меня вылетите из полка!
— Что вы, сэр… Никогда больше, сэр… — божился переводчик.
— Тут к вам юная леди пришла, — тихонечко поскребся в дверь Брэдли и, введя в кабинет посетительницу, добавил: — Вот, мисс, ваш жених, вот труп полковника Кроссона. Разбирайтесь.
В течение нескольких секунд девушка молча переводила взгляд с одного лица на другое.
— Мерзавец! — набросилась она с кулаками на вероломного суженого. — Ты же говорил, что женишься! Ты говорил, что от вашего полковника только фарш и тряпочки остались!
Алекс, как мог, защищался от ее нападок.
— Ну что ты кричишь? Медицина сейчас и не на такое
— Вон! — наконец обрел дар речи "покойный". — Вон отсюда немедленно!
Алекс попал на военную службу, купившись на рекламу. Уж больно все красиво показывали по телевизору: "Честь и Мужество, Товарищество и Братство".
На самом же деле армия не хотела, чтобы Алекс был героем. Она предпочитала видеть в нем маленький безотказный винтик в своем огромном механизме. Думать и принимать решения здесь не полагалось.
— Мне не нравится, когда чужие стремления выдаются за мои собственные! — возмущался Алекс дозвонившись до матери в Лос-Анджелес. — Как только контракт истечет, я уволюсь.
Мама от подобных заявлений лишь тихо ахала:
— Но ты же всегда мечтал быть военным переводчиком! Ты столько труда положил, чтобы выучить русский язык!
— Мам, я все равно здесь ни черта не перевожу, кроме дурацких статей и складских документов!
— А что ты собираешься делать на гражданке?
— Пойду в университет, получу степень, потом, может быть, займусь преподаванием. Мне почему-то кажется, что студентки будут обожать меня.
— Ты весь в своего покойного папочку, — устало вздыхала мама. — У него тоже цель жизни состояла в выпендреже.
Определенная доля правды в маминых словах имелась. Алекс действительно любил производить впечатление. Во многом ради этого он и выбрал такую экзотическую профессию, как переводчик с русского.
В самом слове «Россия» было заключено многое: трагедия императорской фамилии, драгоценные яйца «Фаберже», меха, икра, балет, скорбный трагик Достоевский… А с другой стороны — преступные планы коммунистов и ядерная угроза. Красота и порок в этой стране шли рука об руку.
К тому же Алексу не пришлось особо надрываться, чтобы в совершенстве выучить язык: его бабка по отцовской линии была из старинной петербургской семьи, так что к семи годам он уже довольно бойко болтал по-русски.
— Бабушка тебя все время портила, — утверждала мама. — Отправишь к ней нормального ребенка, а через месяц получаешь бог весть что. По-английски говорить не хочет, сандвичи есть не желает, да еще и капризничает постоянно. Упрется как мул: «Я сам!» — и все тут! Шнурки завязывать — сам, мыться — сам… Даже стричься — и то сам хотел.
Алекс только посмеивался. Ему нравились подобные рассказы.
Бабушка Анна — строгая, сухая, с неизменной ниткой жемчуга на шее — была героиней его детства. Аристократка до мозга костей, она до самой смерти сохранила горделивую осанку и великосветские манеры. И дом у нее был ей под стать — резная мебель, бронзовые люстры на цепях, кровать с бархатным балдахином…
— Никогда и никому не позволяй манипулировать собой, — поучала она Алекса. — Запомни, большинство далеко не всегда право, а всеобщее «так надо» может таить в себе страшные вещи.