Невеста каторжника, или Тайны Бастилии

Борн Георг Фюльборн

— Милая матушка, — с тревогой сказал Марсель. — Ты больна и слаба. Волнение для тебя вредно…

— Радость не убивает, сын мой, она возрождает, — со слабой улыбкой проговорила женщина. — Наконец-то я собственными глазами вижу, что все начинает становиться на свои места… Людовик, вы нашли своего сына…

— И я буду любить его, Серафи! — пылко воскликнул король и прижал несчастную женщину к груди.

И тут со стороны дворца донесся смутный шум голосов.

Кастелянша Манон с Адриенной, поблагодарив доброго

крестьянина, слезли с телеги у самого дворца и, не теряя времени, быстро направились в покои.

И Манон к своему ужасу обнаружила дверь комнаты распахнутой настежь.

— Ее нет! — закричала Манон, в отчаянии сжав руки. — Госпожа Каванак исчезла!

Адриенна с тревожным удивлением посмотрела на нее и переспросила:

— Госпожа Каванак?

Манон вскрикнула:

— Да, это она хотела видеть вас. Она была жива еще, когда я отправилась за вами, хоть и очень больна. А сейчас она исчезла. О, Боже!

Адриенна, вне себя от изумления, не верила своим ушам. Что такое говорит эта бедная старушка?

Но Манон было не до разговоров и объяснений. Она бросилась искать больную, и Адриенна, чуть дыша, последовала за ней, ломая голову — кого они ищут все-таки? Мать Марселя жива? Можно ли верить в невероятное?

Они пробежали через парк к пруду, а оттуда по тропинке вдоль берега к старой жасминной беседке. И в испуге замерли — в беседке кто-то был, и не один. Слышался негромкий разговор.

Что случилось? Кто там может быть в столь поздний час?

И тут из беседки‚ под руку с королем и поддерживаемая Марселем‚ медленно вышла Серафи. Яркий свет луны позволял рассмотреть все до мельчайших подробностей.

Манон, охнув, бросилась вперед и упала на колени, всхлипывая и что-то бормоча от страха. Адриенна же застыла в оцепенении‚ — да, это мать Марселя, несчастная Серафи Каванак! И рядом с ней король, и еще кто-то, кого она не смогла разглядеть.

Серафи, ласково погладив старушку по склоненной голове, проговорила:

— Не бойся, добрая Манон. Все хорошо. Я чувствую себя счастливой. — И взглянув на девушку, застывшую в нескольких шагах от нее, произнесла: — А вот и Адриенна Вильмон, которая всегда была мне так преданна и верна в самые тяжкие дни.

Марсель бросился вперед, протягивая руки своей невесте.

Адриенна, едва не разрыдавшись от счастья и не в силах вымолвить ни слова, упала ему на грудь.

Король, испытывая радостное волнение, заметил, что Серафи становится хуже, что она едва держится на ногах, поэтому он встревоженно окликнул Манон. И медленно, стараясь не спешить, они провели Серафи, поддерживаемую старушкой и Адриенной, во дворец. Там больную уложили в постель, и король немедленно послал в Версаль гонца за придворным лекарем.

Карета, летевшая во весь опор, привезла доктора к рассвету, и король сам повел его к больной.

Осмотрев женщину, доктор объявил, что ей прежде

всего следует избегать всякого волнения. Он предписал полный покой и счел разумным, чтобы Адриенна помогала старушке Манон в уходе за больной. Более того, он решился посоветовать королю и Марселю покинуть дворец, чтобы не тревожить больную.

Король, не споря, последовал его совету, и в ту же ночь они с Марселем, в сопровождении Гассана и камердинера Бине, отправились в Версаль.

Они уезжали, надеясь, что тишина и покой окажут благотворное влияние на самочувствие столь дорогой им обоим женщины.

XXIV. ГЕРЦОГ И ЕГО СЕСТРА

— Как! Его величество уже вернулся? — воскликнул герцог Бофор, входя в приемный зал Версальского дворца.

— Сегодня утром, ваша светлость, — ответил Бине, фамильярно подмигнув. Камердинер короля мог позволить себе достаточно свободы в обращении с самыми знатными вельможами двора. Во всех важных случаях он оказывался то их союзником, то поверенным. Они нуждались в нем, и Бине очень хорошо сознавал преимущества своего положения и возможности влияния. — Да, сегодня утром, — повторил он и добавил: — И совершенно неожиданно.

— Ну, что там у вас на уме, Бине? — небрежным тоном спросил Бофор. — Судя по вашей физиономии, вам не терпится выболтать какую-то тайну.

Бине ухмыльнулся таинственно и самодовольно.

— Тут с некоторых пор просто чудеса творятся, — проговорил он, понизив голос и осторожно озираясь. — Если бы я не был уверен, что я Бине, то решил бы, что стал другим человеком.

Бофор досадливо дернул плечом и спросил:

— О чем это вы, Бине? Что вы имеете в виду‚ говоря о происшествии в Сорбоне? Маркиз скончался?

Бине замахал руками:

— Боже сохрани, ваша светлость! Он уже вполне здоров. Да, этот господин маркиз и впрямь загадка. О нем можно порассказать много занятного. Тайна на тайне! Я и сам не знаю, до чего в конце концов дойдет дело. Маркиз-то ведь тоже здесь.

Бофор раздраженно переспросил:

— Где — здесь? В Версале?

— Да, ваша светлость. Он приехал вместе с королем. И негр приехал вместе с ним.

Герцог внезапно побледнел.

— Тут тайна, ваша светлость, — продолжал, ухмыляясь, Бине. — Непроницаемая тайна!

— Не тяните, Бине, — стараясь не выдать охватившего его смятения, почти спокойно проговорил герцог.

Камердинер, тревожно оглядевшись, приложил палец к губам и свистящим шепотом прошелестел:

— Пока это строжайшая тайна, ваша светлость… Господин маркиз — побочный сын его величества!

Бофор судорожно сжал зубы.

— Кто это сказал? — мрачно уставившись на Бине, спросил он. Отныне его дальнейшая судьба висела на волоске.

— Все вышло наружу совершенно случайно, — охотно пояснил камердинер.