Невеста Короля Теней
Шрифт:
– Это… Ну, вы простите, что я это говорю, но это абсурд.
Я не могу удержаться от смеха. В его голосе звучит такое искреннее изумление.
– Я полагаю, у трольдов все по-другому?
– Уверяю вас, совсем по-другому. – Он кашляет и запускает пальцы в свои блестящие серебристые волосы. – Прошу прощения. Я не хотел показаться
– Вовсе нет, – я позволяю своей улыбке задержаться. – Как человек, выросший в этом обществе, полагаю, я привыкла к тому, как все делается, и никогда не думала подвергать это сомнению. Итак, расскажите мне о женщинах-трольдах. Они… считаются равными мужчинам?
Стул рядом со мной пуст, так как престарелая кузина моей матери уже давно покинула вечеринку и отправилась спать. Фор отодвигает его, слегка поворачивая ко мне, и садится. Он такой высокий, что удивительно, как ему удается так грациозно уместиться на таком маленьком стуле, но он расставляет свои длинные ноги и упирается локтями в колени, умудряясь выглядеть совершенно непринужденно.
– Равными мужчинам, вы спрашиваете? – Он обдумывает эту идею, его глаза блестят в свете свечей. – Странный вопрос. Разве все трольды – как мужчины, так и женщины – не одинаковы? Мы не можем нормально существовать друг без друга, так как же можно считать, что одни превосходят других?
– У нас считается, что, поскольку мужчины физически сильнее, они, естественно, должны брать на себя доминирующую роль защитников и добытчиков. – Я поднимаю свой кубок и лениво покачиваю его в руке, оставляя невысказанный вопрос висеть в воздухе между нами. Губы Фора изгибаются в полуулыбке.
– Достаточно ли сильны ваши мужчины, чтобы вынести тяготы родов? – Моя рука дергается. Вино выплескивается через край моего кубка, и я поспешно ставлю его на стол.
Фор усмехается.
– Вижу, я снова смутил вас. Прошу меня простить. Я так понимаю, роды – это еще одна тема, которая не обсуждается среди ваших людей.
– На самом деле нет. – Я прочищаю горло и кладу обе руки на колени. – О таких вещах редко говорят вслух.
– Ах! Это все объясняет.
– Объясняет что?
– Почему вашим мужчинам так легко притворяться, что они сильнее своих женщин. Если бы они признали, через что проходят женщины просто ради того, чтобы принести жизнь в этот мир, им обязательно пришлось бы изменить свое мышление.
Я пристально смотрю на него – ничего не могу с собой поделать. Никогда в жизни мне не доводилось слышать подобные слова из уст мужчины. Его улыбка становится шире.
– Вы считаете меня очень странным, не так ли?
Еще одна бабочка просыпается и трепещет крылышками у меня в животе. Боги, что этот его голос делает со мной!
– Да, – признаю я. – Очень странным. – А затем, осознав, что я сказала, поспешно добавляю: – Мне искренне жаль, добрый король. Я не хотела показаться грубой.
– Разве грубо быть честным?
– Иногда! – Теперь моя очередь улыбаться. – Немного честности действительно может быть хуже любой пошлости в этих местах. Нужно быть осторожным, чтобы правда не разошлась по людям.
Улыбка Фора медленно исчезает. Выражение его лица становится задумчивым.
– Понимаю, – говорит он.
– Что вы понимаете?
– Вы живете в монастыре не из-за своей преданности Норнале. Вы – истина, которую запрещено признавать.
– Мои глаза расширяются. Я поспешно моргаю, отводя взгляд, и смотрю вниз на свои сложенные руки. Мое сердце бьется в неудобном ритме, и когда сжимаю свой хрустальный кулон, я обнаруживаю, что он пульсирует в том же беспорядочном ритме. Фор наклоняется немного ближе.
– Я не прав? – его голос, понизившийся на октаву, обжигает мои и без того горящие уши.
Конец ознакомительного фрагмента.