Невеста Короля Воронов
Шрифт:
— Добрый знак, — похвалил Друид. — Настоящая пара.
— Королевское благословение мастеру, — пробормотал Король машинально.
Кольцо, которое он выбрал, скользнуло на пальчик Анны легко и оказалось впору. И то кольцо, что выбрала она, подошло тоже — скорее, Влад удивился бы, если б то ему не налезло. Друид раскрыл книгу, ткнул коричневым пальцем в строки, и невеста молча и покорно выписала там свое имя, тем самым подтверждая свое согласие на брак.
Король подписывал после нее. Скользнув взглядом по длинному имени, аккуратно выведенному на бумаге, он чуть ухмыльнулся: то ли по привычке, то ли от растерянности, но девушка подписалась своим привычным именем — Анна, Первая Дочь
Изабель канула в прошлое и там и растворилась без следа…
***
Стомак * — от слова "живот"
Женские наряды украшали нежными кружевами, огромным количеством бантов, изящной вышивкой и великолепными драгоценными камнями. И одним из обязательных компонентов был СТОМАК (в переводе с анг. — живот), который являлся треугольной пластиной, которая сужалась книзу с V — или U — образной нижней частью. Она являлась основной деталью передней части корсажа.
Эту прекрасную центральную часть женского платья старались оформить особенно красиво. Шнуровка, кружева, банты, драгоценные камни, вышивка золотыми нитями и серебрянными, блестки и синель, которую собирали в виде цветов. Сам стомак являлся отдельной деталью и приходилось потратить немало времени для того чтобы его прикрепить к платью — булавками, петлями, крючками или с помощью оригинальных застежек. Стомак был особенной деталью, так как его можно было снимать и прикреплять каждый раз к новому платью, постоянно меняю свой образ — дамы тех времен были ах, как изобретательны:)
Глава 7. Катание розового жемчуга
Сколько же сил, оказывается, было в тонком, хрупком на вид теле маленькой Изабель!
Каким испытаниям подвергал ее отец, растя из нее покорную королевскую невесту? Анна не знала. Однако, под конец церемонии девушка все еще находила в себе силы стоять на ногах, а Анна — будь она в своем теле, — упала бы уже через четверть часа.
И перелет дался ей легко; Король не пожелал оставаться в замке ее отца ни минуты после того, как церемония была окончена. Никаких приготовлений к отъезду; он просто молча указал пальцем на балкон, и его свита молча потянулась к выходу. Всплескивая крыльями, один за другим люди обращались в воронов и взлетали в черное небо. Влад требовательно протянул руку Анне.
— А как же моя семья? — пролепетала растерянная девушка. — Я хотела бы попрощаться с ними…
— Теперь я — твоя семья, — жестко ответил Влад, неодобрительно глянув на девушку. — Я и все королевство. О нас ты должна думать прежде всего. Не об отце и не о матери; забудь свою беспечную жизнь. Отныне ты — Королева; ты сама на то дала согласие, добровольно, при свидетелях вписав свое имя. Ты должна быть покорна. Поэтому дай мне руку.
Анне оставалось лишь подчиниться; взмах крыльев — и отчий дом остался позади, а она вместе со стаей воронов поднялась в темное небо.
После перелета ей стало легче. Магия пробудилась в ней, влила силы в уставшие ноги и руки, сделала смелее, и даже праздничный дворцовый шум не напугал ее. Ослепленная блеском огромных зеркал, в которых свечи отражались тысячами, пораженная красотой хрустальных люстр, великолепием портьер, изяществом мебели, она словно попала в другой мир, перенеслась в яркую сказку из мрачного и аскетичного замка своих родителей.
В натертых до блеска полах крытых паркетом из самых дорогих пород дерева, она видела свое отражение — прекрасной и юной Королевы, перед которой в изумлении и восторге склонялись придворные, и которая шла рука об руку с Королем, с самым прекрасным мужчиной в этом зале, на которого дамы смотрели с вожделением и страстью.
Помощники следовали за нею и несли ее длинный шлейф, и Анна не без удовольствия заметила, что Король посматривает на них с раздражением, хотя они в точности исполняли то, что должны были — помогали Королеве. Но от каждого их прикосновения к своей новоиспеченной Королеве Король вздрагивал и яростно кусал губы. И от этого Анне становилось еще смешнее, она изо всех сил скрывала улыбку, отворачиваясь от Короля, и ловила восторженные взгляды помощника. Король вздрагивал, вспыхивал гневным румянцем и крепче сжимал ее руку с сияющим кольцом на пальце, словно напоминая девушке, кому она принадлежит, и та морщилась от невольно причиненной ей боли.
По правилам королевской свадьбы Анна обязана была станцевать ровно три танца — с одним из придворных, с Королем и с тем, кого выберет сама. Это было своего рода знаком расположения и королевской милости по отношению к людям, и Король, едва усевшийся на свое место за праздничным столом, чуть не подскочил снова, когда увидел, что Анна, место которой было как раз напротив него, обменивается долгим взглядом со своим нечаянным поклонником — а затем и протягивает ему благосклонно руку, выбирая его на первый танец.
— Вороны вас разорви! — шептал Влад яростно, наблюдая, как пары скользят по блестящему полу — и его юная жена, раскрасневшаяся от удовольствия, счастливая, затмевает всех своей красотой. Анна в своей жизни танцевала очень мало, по понятным причинам. Ее хромота не позволяла ей двигаться плавно и красиво, как хотелось бы, и к тому же это было мучительно больно. Да в придачу ко всему Анна ужасно стеснялась, когда на то, как она неловко ковыляет, смотрели люди.
А тело Изабель — даже в чудовищно тяжелом платье, — двигалось легко и ладно. Анне казалось, что под этими восторженными взглядами она протанцует не то, что три танца — всю ночь, и поистине детская радость оттого, что сбылась самая невероятная ее мечта, затопила все ее существо. Она порхала, ее прекрасные руки ложились в ладонь партнера так мягко, так изящно — как белое лебединое перо на гладь пруда, — и придворные дамы быстро прикусили свои острые язычки, которыми до сих пор презрительно произносили слово «деревенщина», не зная, к чему еще придраться, чем еще запятнать образ юной Королевы.
Но самое главное — это Король.
Он следил за нею неотрывно, одержимым взглядом, и вспыхивал от ярости всякий раз, когда Анна откидывалась на руки своему партнеру. Даже соседство с невообразимого вида белоснежной красавицей, разодетой в жемчужно-серые шелка, не смогло заставить его отвлечься от наблюдения за юной Королевой, и Анна украдкой смеялась, глядя, как он раз за разом отмахивается от прелестной Белой Вороны, пожирая взглядом ее, Анну.
Бьянка — а это именно она улучшила момент и подобралась Королю поближе, — готова была от злости выть и кусать пальцы. Но вместо этого ей пришлось сладко, приторно улыбаться, щебеча какие-то нелепые слова поздравлений.
— Какая… миленькая, — пробормотала Бьянка, рассматривая Анну сквозь дрожащую пелену слез. Она изо всех сил старалась придать себе беспечный вид, но ее пухлые губки беспомощно дрожали, белые ресницы слиплись и потемнели. — Она вовсе не выглядит сумасшедшей. Поздравляю Вас, Ваше Величество, Вам несказанно повезло.
— Угу, — промычал Влад, взглядом следуя за танцующей парой.
— Магию… уже доставили во дворец? — как можно небрежнее произнесла Бьянка. Сердце ее разрывалось от ревности, и она очень хотела спросить прямо, задать мучающий ее вопрос — а станет ли Король держать при себе навязанную ему жену, или избавится от нее тотчас, как только получит желаемое. Но она страшилась; и не столько гнева Короля — что Король? Он всего лишь влепил бы ей оплеух. Разве мало она их вынесла за свою дерзость?