Невеста лорда Орвуда
Шрифт:
Я промолчала. Конечно, так. Наверное. Но неужели это всё было неправдой? Он такой хороший актёр? Или мне просто хотелось верить в сказку?
— Он никогда не любил тебя, Селена, — продолжила Лиззи безжалостно. — Ты же всё слышала. Просто ты ему понравилась. Милая и искренняя, симпатичная. Удобная. Наговорил глупостей, а ты и рада была поверить.
— Но…
Я беспомощно указала глазами на татуировку.
— И что? Любовь и страсть, Селена. Мы же вместе читали. А страсть это желание. Он просто хотел тебя тра…
— Хватит!
Ещё
— Ты выйдешь за меня? Прямо сейчас? Здесь, на острове, есть маленький храм.
И от осознания того, что это была ложь, хотелось выть. Зачем он так со мной? За что? Уж лучше бы просто пригласил в кабинет и честно предложил заключить контракт. Я ему ребёнка, он мне деньги. Звучит противно, но зато честно.
А про татуировку мы выяснили в интернете. Оказалось, что цвет она может менять бесконечное количество раз, реагируя на изменения отношений. Но чаще всего это происходит после свадьбы, так как подобные браки заключались по расчёту и жених с невестой обычно не были даже знакомы.
Первоначальный цвет — чёрный, значил безразличие, неприязнь или ненависть. А бордовый: любовь и страсть, как зарождающуюся, так и окрепшую. В последнем случае татуировка становилась полностью бордовой. Моя была такой уже на треть. Только… он меня никогда не любил. Я сама это слышала вчера. Или она реагировала на мои чувства? Как же мне хотелось, чтобы она опять стала чёрной. Глядела на неё, я с трудом сдерживая рвущийся наружу крик: «Он меня не любит! Слышишь, ты, глупая? Меняй цвет обратно!» Но что толку? Она ведь не живая.
Кроме татуировки у меня ещё осталось кольцо, которое по-прежнему не снималось.
— Будет в качестве компенсации, — заявила подруга. — Как думаешь, сколько оно стоит?
— Я не буду его продавать, Лиззи.
Я быстро убрала руку, видя её алчный взгляд.
— Что? Тебе положена компенсация!
— Оно не снимается, а отрезать палец я не позволю.
— Да? А с маслом пробовала?
Она подалась вперёд, казалось, готовая проверить это прямо сейчас.
— Лиззи? При чём тут масло? Это магия его держит.
Я всё ещё помнила слова про то, что оно приняло меня. И, видимо, отпускать не собиралось. Ничего, думаю, как-нибудь снимут, но сначала избавят меня от татуировки.
В дверь позвонили. Мы с подругой переглянулись. Лиззи поднесла палец к губам. Стены здесь и, правда, были тонкими, но я ведь и не шумела.
Звонок повторился. Долгий. Настойчивый. И подруга не выдержала.
— Я разберусь, — заявила зло, решительным шагом направляясь в коридор.
Я вздохнула и положила голову на руки, продолжая глядеть на телефон. Удалю, наверное. Не знаю, что она там наговорила, но теперь это не
А он не звонил. Не то чтобы я ждала этого. Нет. И трубку бы точно не взяла. Но если и, правда, любит, почему ничего не делает? Заказал надпись и всё, думает я его?
В окно неожиданно кто-то постучал. Сначала я подумала, что показалось. Но стук повторился, и я нехотя повернула голову. Что это за «птичка» заглянула ко мне на тринадцатый этаж? Я знала, что есть районы, где квартиры размером со шкаф, а окна выходят на соседний дом, и ты легко можешь постучаться соседу в окно. Но здесь до ближайшего дома было, к счастью, далеко.
— Не пущу. Ай. Какая прыткая, — послышалось из коридора.
Это Лиззи, видимо, воевала с очередной журналисткой. И зачем дверь открыла?
— Селина, это я! Скажи ей!
Вздрогнула, услышав знакомый сладкий голосочек.
— Не пускай её, Лиззи!
Не знаю, что ей нужно, но видеть не желаю.
Стук в окно стал настойчивее. Ну, сейчас я этой «птичке». Я тихо рыкнула, вставая, быстро пересекла комнату и резко дёрнула штору в сторону.
— Что…
Остаток фразы застрял в горле. А я так и стояла с открытым ртом, удивлённо глядя на Александра, парящего в кабриолете возле моего окна. За его спиной отчётливо виднелась надпись. Что он здесь делает? Зачем?
Я невольно отступила на шаг.
Он виновато улыбнулся.
— Позволь мне всё объяснить, Селена. Пожалуйста.
Нервно сглотнула, оглянулась назад, но Лиззи, судя по звукам, всё ещё была занята.
— Дай мне пять минут. И я уйду.
Вздохнула. Зачем мне эти объяснения? Что ещё он хочет сказать? Или решил предложить контракт на ребёнка? Впрочем, пусть говорит, и убирается вместе со своей подружкой, журналистами и надписью в облаках.
— Хорошо. Я сейчас скажу Лиззи…
— Не нужно, открой окно.
Что?
Несколько секунд я просто смотрела на него, а потом потянулась к ручке, повернула, распахивая створку и отступила. Он что-то нажал на панели и быстро шагнул на подоконник, а затем в комнату. Моё сердце пропустило удар, когда кабриолет резко ушёл вниз. Одно неверное движение, и Александр бы мог упасть. Разбиться.
Тихий щелчок вывел меня из ступора. Быстро глянула в окно. Так и есть, камера.
— Отойди.
Я шагнула вперёд, но он оказался быстрее, дёрнул штору так, что, кажется, сорвал несколько петель.
— Окно, — шепнула, оказавшись неожиданно слишком близко.
Вместо ответа он притянул меня к себе, сжимая до боли и выдохнул в макушку:
— Прости, я не думал, что так получится.
Я испуганно замерла, прикрыла глаза, вдыхая знакомый аромат, а потом решительно упёрлась руками в его грудь, отталкивая.
— Пусти.
— Селена.
— Пусти. Или я закричу.
И тогда ему придётся иметь дело с Лиззи.
Он вздохнул, но послушался, и я поспешно отступила на несколько шагов.