Невеста лунного огня
Шрифт:
Он выждал вежливую паузу. А потом услышала хмыканье и шум, словно он сдвинул украшения в сторону. Несколько упали на пол со стуком. А потом знакомый стук. Фарфор и серебро.
Через миг я ощутила запах — мясной, вкусный запах, и предательский желудок заурчал. Я прижала ладонь к животу, словно могла остановить это физически. Это… будет сложнее, чем я думала.
— Слуги говорят, ты не поела.
Я внимательно слушала тихий стук. Он что-то расставлял? Хоть я хотела сопротивляться, взгляд сдвинулся, и я заметила
Тень повернулась, и я заметила неглубокую миску с позолоченными краями. Мясо на кости было видно там, оно было в темном соусе, украшенное листьями и кусочками сладко пахнущего фрукта, который я не узнала. Было красиво. И запахи щекотали ноздри, голова кружилась от голода.
Я стиснула зубы и сцепила ладони на коленях.
— Я не голодна.
Невидимые глаза смотрели на меня. Я почти ощущала, как он прищурился.
— Еда тебе не нравится?
Я покачала головой.
— Я не буду есть.
— Я сказал своим слугам готовить еду, похожую на ту, что в твоем мире. Они старались исполнить приказ, но я поговорю с ними, если хочешь. Они хотят порадовать, даже если…
— Я сказала, что не буду есть, — я взглянула на фигуру, держащую тарелку. Он стоял так, что я даже не видела его ладонь. Когда он сказал, что я не могла его видеть, он имел в виду, что все было так серьезно? Я приберегла эту мысль, чтобы обдумать потом, и посмотрела на темное место, где была его голова. — Я не дурочка. Я знаю игры твоего народа. Я не попадусь так просто.
Последовало задумчивое молчание. Тарелка пропала из освещенного участка, и тень вернулась к столу. Я слышала стук ложек и мисок, он опустил крышку. Часть запаха пропала, к моему облегчению. Запах сводил меня с ума от голода.
А потом мой темный жених прошел к месту напротив камина. Он сел в пустое кресло. Я ощущала его взгляд на себе, смотрела в ответ, не опускала взгляда.
— Еда не отравлена, — сказал он. — И не зачарована. Ты моя жена. Ты можешь спокойно брать то, чем я владею, ведь это и твое. Мои слуги обязаны обходиться с тобой с вежливостью и уважением, как с леди Орикана.
Я сглотнула с болью.
— Я не… леди Орикана. И я не твоя жена.
— По законам Требования и Выбора…
— Да, да, это ты говорил прошлой ночью. Но я не знаю, как законы фейри применяются в этом случае. Принуждение и выбор — не одно и то же.
— Принуждение?
— Да! Как еще это назвать? Когда твой народ стоял у моей двери и говорил, что у них моя сестра? Что мне было делать? Какой был выбор, кроме как выйти за дверь?
— Они… — пауза, и он тихо кашлянул. — Прошу прощения за вопрос, но мой народ угрожал твоей сестре?
Я открыла рот. Закрыла его. Воспоминания о том ужасном вечере были мутными. Я помнила, как голоса говорили, что моя сестра была милой, и они любили с ней танцевать. И был крик. Но я не помнила настоящих угроз.
Мне стало не по себе. Я обмякла в кресле, ощущая слабость.
— Нет, — прошептала я. — Они не угрожали ей. Не… прямо.
— И они не заключали с тобой сделки? Не говорили условия ее освобождения?
Я покачала головой.
Я услышала медленный вдох и выдох.
— Тогда условия Требования и Выбора соблюдены. Они не угрожали, не предлагали сделки, так что ты выбрала пересечь порог по закону, выбрала сама.
Я опустила голову. Впервые за долгое время хотелось выругаться. Мама говорила, что ругательства были способом трусов выражать эмоции, так что я подавила его. Я не была трусихой.
— Но меня все равно обманули, — сказала я сдавленным голосом.
— Да, — голос гудел опасно, будто рычал, в темноте. — Обманули. И об этом я поговорю со своим народом. Клянусь. Они пострадают за свою дерзость.
Я взглянула на тень. Перед глазами я видела зеленую женщину, щебечущую и нежную, ведущую меня по коридорам огромного поместья.
— Я не хочу, чтобы кто-то пострадал, — сказала я. — Думаю, они просто пытались выполнить твои приказы.
Еще долгая пауза. А потом удивленный выдох.
— Ты странная, миледи, — в его голосе было удивление. Он не звучал недовольно, просто был ошеломлен. — Я не знал, что люди такие, как ты.
Я моргнула и опустила голову.
— Как я? О чем ты?
— Я… — он притих, словно пытался подобрать слова. — Думаю, я о… доброте. Даже сейчас ты злишься, но не выпускаешь гнев. Но ты, может, еще не понимаешь.
Тень подвинулась. Он словно склонился ко мне.
— То, что ты попросишь, если это в моих силах, я выполню. Прикажи наказать мой народ за их обман, и они пострадают ужасным образом. Прикажи выпороть их железными прутьями, и это будет сделано. Прикажи мне заставить их извиниться, и я отправлю их пресмыкаться перед тобой на животах, молить о прощении. Такую власть ты имеешь надо мной как моя жена. Ты понимаешь?
Тьма в комнате вдруг стала глубже. И холоднее. До этого я не понимала, каким грозным был его голос, или как осторожно его владелец менял тона, делая голос мягче для моих ушей. Я всегда знала, что фейри были опасными, но до этого я не понимала, что означала та опасность.
Теперь, слушая голос своего невидимого жениха, Я словно услышала голос тигра. Не жестокого — тигр не был жестоким, он слушался импульсов природы. Но он был опасен. Хищник ночи.
— Я не хочу, чтобы кто-то пострадал, — повторила я тише, чтобы он не слышал мою дрожь. — И я не хочу, чтобы они молили о прощении. Я… просто хочу домой.
Я смотрела, как тень двигалась, он отклонился в кресле.
— Ты отправишься домой. Первый день нашего брака завершен. Один год, и я лично доставлю тебя к двери твоего отца.