Невеста Льва (Заложница страсти)

Мейсон Конни

— С леди Забриной, конечно. Она, должно быть, удивляется, что могло вас так задержать. У вас свидание с ней?

Рыцарь с любопытством взглянул на супругу:

— Вас постигло видение? С чего вы взяли, что у меня с ней свидание?

Ее способность предсказывать будущее уже начинала пугать его.

— Мне вовсе не нужно прибегать к помощи сверхъестественных сил, чтобы понять, чем вы собираетесь сегодня заниматься, — в голосе баронессы звучало нескрываемое презрение.

Вместо того чтобы разозлиться, Лайон улыбнулся:

— Я думаю, вы переживаете

больше, чем вам того хочется.

Все еще улыбаясь, мужчина прошел мимо нее и даже ре оглянулся. Ему хотелось остаться с женой, целовать ее прекрасное тело, нашептывать ей ласковые слова, говорить о ее соблазнительной невинности, о водовороте страсти, в который она затягивает его.

Рыцарь, пытаясь избавиться от наваждения, больно закусил губу и напомнил себе, что эта же женщина хотела отравить его, чтобы выйти замуж за другого человека.

И все же мысль о том, что Ариана ревнует его, радовала мужчину. Он надеялся, что умелое разжигание ревности превратит ненависть в противоположное чувство.

ГЛАВА 9

Уитенагемот, сотни лет бывший местом проведения советов, бурлил. Лайон сидел за столом и наблюдал за реакцией Вильгельма на жаркий спор между норманнскими баронами, получившими титулы, и саксонскими лордами, присягнувшими на верность новому монарху. Они кричали и ругались, не выбирая выражений, и саксы, забыв о том, что Вильгельм — тоже норманн, с надеждой взирали на короля. Сидя во главе стола, он тщательно полировал свой шлем о рукав.

Из всех присутствующих спокойными казались только Фитц Осберн, пэр Англии, и Лан-франк, новый архиепископ Кентерберийский, которые ждали, когда утихнет буря. Наконец спорщики исчерпали запас аргументов и крепких слов, и Вильгельм взглянул на них с холодным презрением.

— Как я уже говорил, я начинаю проводить в жизнь новую политику, причем незамедлительно. С сегодняшнего дня вся земля в Англии, все реки, поля и леса объявляются собственностью короны.

По залу пробежал ропот, и король поднялся, окинув присутствующих ледяным взглядом. Все замолчали, и многие почувствовали небывалую робость. Граф Эдвин кусал ноготь большого пальца, а Гильом Тосканский внимательно разглядывал пол. Только Лайон спокойно воспринял эту поистине сногсшибательную новость, потому что давно подозревал нечто подобное.

— Знатные бароны станут доверенными лицами короля. Они обязаны охранять его собственность от захватчиков и мародеров, — объявил Ланфранк. — Бароны могут пользоваться землями и лесами, как своими собственными, платя королю справедливый налог.

— Я сам установлю размер налога, — перебил его король, — а вы должны подчиниться моему справедливому решению. Будете оспаривать или обсуждать мое предложение?

Вильгельм замолчал на мгновение, окидывая взглядом каждого из баронов, и когда никто не подал голоса, удовлетворенно улыбнулся:

— Благодарю. Обещаю, что никто не останется недоволен.

Молчание участников совета вовсе не означало, что они согласны с решением короля, но Завоеватель давным-давно приобрел

репутацию упрямого и свирепого, скорого на расправу человека, поэтому даже самые отъявленные спорщики и храбрецы не осмелились выступить против. Обычно король быстро расправлялся с непокорными, отбирая замки и земли, смещая аббатов, отправляя несогласных в тюрьму. Он не пощадил даже своего брата Одо, влиятельного в Нормандии епископа, у которого имелось владения в Англии. Одо сейчас томился в тюрьме. Его пример ясно говорил о том, что король не пощадит никого, кто встанет на его пути.

Сидевший в дальнем углу Ланфранк вновь поднялся:

— Могу ли я говорить, ваше Величество? Мне кажется, лорды должны знать причины, побудившие вас прийти к такому решению. Англия была разорвана на части до прихода к власти короля Вильгельма. Разобщенные земли не способны дать? достойный отпор захватчикам, поэтому его светлость испросила моего мнения по поводу укрепления мощи Англии. Пэр Англии, — он кивком головы указал на Фитца Осберна, — помог мне составить план воссоединения страны путем помещения всех земель под защиту короны. Его речь продолжил Фитц Осберн.

— Я знаю, что вы все согласны, — начал он, не дождавшись выражения протеста со стороны присутствующих. — Нашей следующей задачей является установление границ земель и определение размера налога.

— Это может занять годы, — подал голос лорд. Моркар.

— Скоро вы поймете, — вновь вмешался король, — что ваше положение будет только укреплено моей новой политикой.

— Каким же образом? — с любопытством спросил Лайон.

— Каждый из вас несет ответственность передо мной, — заявил Вильгельм. — Каждый из менее значительных баронов подчиняется своему суверену. То есть, лорд Лайон, нортумбрийские лорды попадают под вашу юрисдикцию, например, лорд Эдрик. Вы будете не только их сувереном, но и полноправным правителем в своих землях.

Лайон взглядом отыскал лорда Блэкхита, и Эдрик прочел в его глазах свой смертный приговор.

— Но, верша суд в своих владениях, не забывайте обо мне, о моем праве на согласие и запрещение, — добавил король.

— Естественно, — отозвался Лайон, размышляя, знает ли Вильгельм о его лютой ненависти к Блэкхиту.

— Достоинства плана короля настолько неоспоримы, что мы не станем обсуждать детали и без промедления проголосуем, — вмешался, и как всегда кстати, Фитц Осберн. — Спорить о бесспорных преимуществах такого важного для Англии решения — пустая трата времени.

— Я вовсе не требую поименного голосования, — пробасил Завоеватель. — Я предлагаю, чтобы каждый, кто возражает против плана, публично выразил свою точку зрения. Итак, кто возражает?

Суровый взгляд короля медленно прошелся по присутствующим, и даже храбрейшие из них не произнесли ни слова. Никто не желал восстать против правителя, ставшего одним из наиболее влиятельных властителей того времени. Баронам ничего не оставалось делать, как повиноваться приказу короля.

Совет считался закрытым после заявления Завоевателя: