Невеста миллионера
Шрифт:
— Вас, Ильдар Аланович, это не должно волновать. И я действительно повар, просто…
— А может ты брезгуешь?
— Тем, что вы, как минимум, женаты и имеете трех любовниц? Брезгую, — черт, зря я вообще с ним разговор завела.
— А может все дело в том, что я не русский? Может, тебе больше нравятся эти ленивые голубцы, которые имеют права трогать тебя за голые ноги…
Как он вообще смог это увидеть?
— Вас моя жизнь не касается. И расовая принадлежность тут ни причем, — смотрю по сторонам. Не хотелось бы, чтобы нас
— Так может я тоже могу потрогать тебя за ногу?
Его рука тянется к юбке, и рефлекс срабатывает автоматически, оставляя на его лице красное пятно. Он в шоке смотрит на меня, я на него. И понимаю свою ошибку. Для него женщина дырка. Она не имеет права руку поднимать. И не важно, что он ее не обеспечивает. Что она вообще ему никто. Наверное это особенность всех восточных мужчин.
— Ты, русская дрянь, поиграть со мной решила?
Разворачиваюсь, сбежать пытаюсь, но поздно, он берет меня за локоть, сжимая до сильной боли, а кричать я боюсь, чтобы внимания не привлекать. Мне еще работать здесь.
И снова ошибка, потому что через мгновение Ильдар заталкивает меня в темное помещение, очень узкое, судя по всему, подсобка для уборщиц. Света нет, а он прижимается ко мне всем телом.
— Все вы такие, недотроги. Ведете себя как целки, ждете, а на деле продажные шалавы. Хочешь быть единственной любовницей? Так и будет. Давно надо было тебя поиметь. Доказать, что ты никто и не имеешь права мне отказывать. Вы все просто скот. И разговор с вами должен быть короткий, — слышу треск юбки, пока вырываюсь и замахиваюсь снова. Но он толкает меня так, что я бьюсь затылком о стену и сползаю по ней. Рядом обнаруживаю палку, дергаю ею, но он пинает ее, хватает меня за волосы и не дает подняться.
— Открой рот, дрянь, прими своего хозяина, — страха нет. Лишь отвращение к запаху, который распространяется вокруг меня. И уже знаю, что сделаю, если не смогу отбиться. Возможно, я даже умру, но и у него не будет шанса заиметь новых детей.
Именно в этот момент подсобка озаряется светом, а в проеме возникает высокая фигура владельца «Глума». Щеки тут же начинают гореть огнем, потому что на его лице все написано. Отвращение. Но буквально пронизывает меня, делаю почти беспомощной.
— Вон отсюда. Оба. Пока я охрану не позвал.
Ильдар, застегивая ширинку, сбегает, а я остаюсь под обстрелом острого осуждения. Может быть, стоило закричать? А сейчас стоит сказать правду.
— Я бы никогда… Он сам.
— Расскажешь это другому работодателю. Как фамилия?
Сглатываю слезы, думаю о последнем шансе соврать. Хозяин точно не знает всех поименно. Но уже поздно. Забегает Ольга.
— Ева!? Вот же дрянь! Простите, Марк Сергеевич. Она больше не появится здесь. Чего ты стоишь!? Выметайся. И Айдарову своему скажи, что его мясо нам больше не нужно.
— Марк Сергеевич, можно я поговорю
— К Даше вообще не подходи, — рычит Марк Сергеевич. — Пошла вон.
И я, прикрывая порванную юбку, иду забирать вещи, краем глаза замечая Харитона. Он все видел. Он тоже думает, что я зашла в подсобку добровольно? Впрочем, надо было закричать. Теперь его мнение меня интересует меньше всего.
Я не люблю плакать, но сейчас слезные протоки словно прорвало. Я собрала свои вещи и почти выбежала на улицу. Поплелась к метро, часто оборачиваясь. Надеюсь, Ильдар уехал и не примется заканчивать начатое.
Я уже перехожу дорогу на светофоре, как ее мне перегораживает черная иномарка. В ее сторону сразу несутся проклятия прохожих, а я смотрю в открывшуюся дверь. Харитон сидит на заднем сидении и смотрит на меня.
И понять его взгляд сейчас невозможно. Он просто обволакивает, не давая мне отвернуться.
Иногда. Иногда я хотела, чтобы наши пути пересеклись. Чтобы он увидел меня, красивую, успешную, влюбился и понял, каким ублюдком был. Но меньше всего я хотела, чтобы он смотрел на порванную юбку, колготки, на зареванное лицо. Чтобы видел меня униженной. Снова.
— Вакансия повара еще свободна. Если, конечно, ты не решила освоить другую профессию.
— Вы так и будете здесь стоять? — заорала мне в ухо какая-то старушка. Это дало мне шанс отвернуться. Он считает меня проституткой. Просто отлично. Как после этого вообще можно сесть в его машину? Войти в его дом. Оставаться с ним наедине.
Но на другой стороне возле своего черного коня стоит Ильдар и смотрит прямо на меня. Уже делает шаг, второй, бежит и я больше не думаю. Разворачиваюсь к Харитону и, задрав гордо голову, почти прыгаю к нему на заднее.
— Поваром. Я буду работать у вас поваром.
Харитон смотрит на мои ноги, которые я тщетно пытаюсь прикрыть тканью, и с усмешкой кивает.
— Минуту, Генрих, — говорит Харитон и перегнувшись через меня закрывает дверь ровно за секунду до того, как в нее просовывается Ильдар. Но я не слышу щелчка, зато слышу крик боли и вижу, как Ильдар трясет свою руку и дует на пальцы. Теперь Харитон спокойно хлопает дверью и кивает водителю, который мне подмигивает. А я прикрываю глаза, чувствуя словно нахожусь в эпицентре вулкана, который вот-вот должен проснуться. Черт…
Глава 14. Харитон
Еще никогда хруст чужой кости не вызывал по мне столько удовольствия. Еще не раз в своих мыслях я буду наблюдать, как ломаются пальцы этого черножопого урода.
Меня все еще потряхивало.
Но дело было не в том, что Ева сидела теперь рядом. А в том, что я не мог сжать на затылке ее волосы и ударить как следует по лицу, чтобы никогда, никогда она больше не смотрела в сторону подобных гондонов. Чтобы, только завидев их бежала со всех ног. Ко мне. Только ко мне.