Невеста на ночь

Берг Патти

– Так в дневнике все-таки говорится о нем?

– Я раз десять прочитала его от корки до корки, – засмеялась Лори. – Но нашла упоминание только об одном городе – о Сэнктуари.

– А вы сами не пытались разыскать золотой город?

– Все мы искали его в детстве. Иногда мой муж заводит разговор о поисках – когда счет в банке грозит иссякнуть.

– С таким же успехом можно искать горшок с золотом под радугой, – заметила Кэйро. – Это же сказки.

– Совершенно согласна с вами. Но

знаете, я помню, как бывала счастлива, когда бродила по прерии! В последнее время я стала слишком взрослой. Я почти забыла, какими увлекательными бывают приключения.

Лори продолжала рассказ о городе, о забавных случаях во время поисков, но Кэйро почти не слушала ее, погрузившись в мысли о Дункане и его авантюризме. Она вдруг поняла, что именно авантюризм отнял у нее любимого человека.

Глава 10

– Вон он едет, – объявила Фиби, которую вдруг бросило в жар при виде приближающегося Грэма: сегодня он выглядел еще привлекательнее, чем в день знакомства. Фиби провела ладонями по своему лиловому шелковому платью, на миг пожалев, что выбрала этот облегающий наряд с таким низким вырезом на спине и спереди. Но, заметив блеск в глазах Грэма, который неторопливо катился по залу, Фиби поняла, что сделала правильный выбор.

– Не забудь: я – Гертруда, – напомнила она Кэйро, – а ты зови меня Герти. Ты – Ингрид, приехала в город осмотреть музеи и собрать материал для своей книги. У тебя есть сын по имени Дилан.

– Фиб, у нас ничего не выйдет.

– Время покажет.

– Тебе легко говорить. Тебя никогда в жизни не мучили сомнения.

Фиби нахмурилась, глядя на племянницу:

– Я стою на пороге самого невероятного романа в моей жизни – по крайней мере я надеюсь, что это будет роман, а ты считаешь, что мне не о чем беспокоиться?

Кэйро пожала под столом ее руку и улыбнулась:

– Ничего не бойся, Фиб. Ты неотразима, Грэм наверняка сразу влюбится в тебя… к моему великому сожалению.

И Кэйро встала из-за стола.

– Куда ты? – встревожилась Фиби.

– В дамскую комнату. Вам с Грэмом надо несколько минут побыть вдвоем, а мне – набраться смелости.

– Ты вернешься?

– Обязательно, – с мягкой улыбкой подтвердила Кэйро. – Не волнуйся.

Кэйро удалилась. Пока Грэм приближался, Фиби вдруг исполнилась благодарности за деликатность Кэйро. Она сама не знала, зачем взяла с собой на первое свидание племянницу: сказать по правде, ей хотелось остаться вдвоем с Грэмом.

– Это вам, – произнес он, подъезжая почти вплотную и протягивая ей алую розу. – В знак примирения и за то, что я напугал вас вчера вечером.

Фиби взяла розу, случайно коснувшись пальцев Грэма, и почувствовала, как у нее забилось сердце.

Поднеся нежный цветок к носу, она с наслаждением вдохнула сладкий аромат.

– Спасибо.

Улыбка на лице Грэма означала гораздо больше, чем краткое «не за что».

– А я боялся, что вы не придете, – признался Грэм.

Фиби с удовольствием прислушивалась к его голосу – ей нравился именно такой тембр.

– Ваше кресло меня ничуть не пугает, не беспокойтесь.

– Так вы заметили! – От улыбки у него на правой щеке появилась ямочка. – Кое-кто предпочитает делать вид, что я ничем не отличаюсь от других людей.

– Я вообще наблюдательна. К вам я долго присматривалась и, конечно, не могла не заметить кресло. – Она перевела взгляд на темные ботинки Грэма и брюки цвета хаки с отутюженными складками. Его левая рука лежала на колесе, и Фиби сразу увидела, что он не снял обручальное кольцо. Наконец она посмотрела ему в лицо. – Вы совсем не можете ходить?

Грэм покачал головой.

– Я стараюсь не думать об этом. Ноги не держат меня, даже когда я на что-нибудь опираюсь. Впрочем, травма позвоночника была не настолько серьезной, и я надеюсь, что когда-нибудь снова смогу ходить. – Он пожал плечами, словно это не имело никакого значения. – Вообще-то мне и так живется неплохо, но я не оставляю попыток научиться ходить.

Фиби протянула руку и коснулась его ноги:

– Вы чувствуете прикосновения?

Она ждала, что Грэм отдернет ногу, попытается отстраниться, но он только улыбнулся и покачал головой:

– Нет, ноги ничего не чувствуют, но сам я знаю, где лежит ваша рука, и мне приятно думать об этом.

– Почти всю ночь я представляла, как прикасаюсь к вам.

– Вы всегда так откровенны?

– Всегда. – Фиби отпила заранее заказанный дайкири. – В восемнадцать лет я танцевала обнаженной в Вудстоке.

– Теперь я вам верю, – с улыбкой откликнулся Грэм, – и мне вдруг захотелось увидеть ваш танец.

– А я хочу, чтобы вы сразу узнали, что мое тело уже не то, каким было тридцать лет назад. Но это не мешает мне заниматься тем, что мне нравится.

– Я играю в баскетбол, – сообщил Грэм. – Только тридцать лет назад я бегал по площадке, а теперь катаюсь, но по-прежнему люблю эту игру.

Фиби невольно задумалась о том, есть ли у Грэма другие пристрастия. У нее зарумянились щеки, но не от духоты.

Прежде чем они успели продолжить разговор, вернулась Кэйро, и Фиби чуть было не отправила ее домой, но вовремя вспомнила, как уговаривала ее составить компанию, и промолчала.

– Грэм Кинкейд. А это моя подруга Ингрид Йоргенсен. – Фиби заметила промелькнувшее в глазах племянницы любопытство: Кэйро впервые увидела своего свекра.