Невеста по найму
Шрифт:
– Вы их проглядывали?
– хмуро уточнил Олег.
– Пока лишь по диагонали, - подтвердил гость сыщиков.
– Обычные дневники человека на пенсии. Никаких секретных данных они не содержат, в тетрадях скорее размышления о жизни, какие-то наблюдения... Так сказать, разговор с бумагой по душам.
Шаповалов огорченно помассировал затылок, собрал на круглом лбу с залысинами тугие поперечные морщины...
– У вашей подруги есть какие-то соображения по этому поводу, Николай Васильевич?
– подтолкнул задумавшегося визитера Паршин.
– Марина - бывший следователь по особо важным делам, - сообщил Васильевич, -
– Ого, - негромко присвистнул Паршин.
– И отчего же?
– А других вариантов попросту нет. Вместе с Ильей погибла и его собака - овчарка Буран. Пес был отлично выдрессирован и ни за что не подпустил бы вплотную к хозяину вооруженного человека. Илью и Бурана обнаружили во флигеле, где Муромец оборудовал кабинет. Выстрел был произведен с минимального расстояния, убийца даже попытался придать происшествию видимость суицида. Но по раневому каналу и отсутствию порохового ожога на виске медэксперт сразу же установил неловкую реконструкцию. В Бурана выстрелили уже позже, это удалось определить по капелькам человеческой крови, попавшей на лапы и шерсть собаки.
Опытный оперативник Паршин мгновенно представил картину места преступления и задал рабочий вопрос:
– Флигель расположен в отдалении от основного дома? Как получилось, что двойной выстрел не привлек внимания?
Николай Васильевич признал вопрос существенным и дополнил рассказ пояснением:
– Неподалеку от поселка, за леском, находится полигон спортинг-клуба. Если ветер бывает попутным, то звуки выстрелов слышны. В поселке к ним давно привыкли, не обращают внимания.
– Что такое «полигон спортинг-клуба»?
– быстренько воткнула вопрос Евдокия.
– Это, Дуся, место, где по летящим тарелочкам стреляют, - прокручивая в голове какие-то мысли, пробормотал Олег и пристально, многозначительно поглядел на визитера: - Родственниками Муромцева там занимаются, Николай Васильевич?
Шаповалов опечаленно покачал головой:
– А с родственниками, братцы, такое дело. У Муромца два сына. Максим дослужился до должности начальника городского Управления внутренних дел. Евгений руководит таможней. Династия. Все сыны на государевой службе и при больших чинах. Снимать следы пороховых газов с рук начальника УВД и его родни... сами понимаете, никто не стал.
– Нормально, - отклоняясь на спинку офисного кресла, протянул Олег.
– И как же в такой семье...
Вопросительно построенную фразу Паршин недоговорил. Исподлобья поглядел на гостя, губами и бровями красноречиво поиграл.
– Да я вот и сам думаю - как это?
– согласился Николай Васильевич.
– Максима и Женьку я с детства знаю. Хорошие ребята. Правильные. У Женьки из-за этого даже ряд проблем на службе возникал - неудобный он таможенный начальник. Как Верещагин в «Белом солнце пустыни» мзду не берет, за державу обижается. Но подвинуть сына
– (При этих словах Олег понятливо склонил голову. Дуся изобразила понимание момента, придав глазам глубокомысленный прищур.) - В последнее время, правда, умные головы придумали, как Женю с дороги убрать. Предложили Евгению Ильичу баллотироваться на пост мэра. Но тот пока паузу держит - думает.
– Как у вас там все лихо закручивается-то, - покосившись на ерзающую Евдокию, негромко произнес Олег.
– Сплошь начальники и мэры...
– А эти сыновья женаты?
– вступила в разговор Землероева.
– Да. Оба. И дети уже взрослые.
– И... как эти жены-дети? Они все тоже при чинах?
Николай Васильевич в нескольких предложениях обрисовал семейное положение Максима и Евгения. Жена полковника УВД - адвокатесса Алла. Причем не рядовая, одна из лучших в городе, до перехода на другую сторону закона много лет работала в прокуратуре. Таможенник Евгений женат вторым браком на очаровательной безработной барышне Терезе.
Относительно внуков Муромца Васильевич почти не распространялся. На момент убийства деда в городе был только старший сын Максима и Аллы - Илья-младший. Он так же продолжил династию, пойдя служить в полицию, сейчас работает «на земле» в чине старшего лейтенанта. Прочие внуки в то время были на отдыхе: старшеклассник Сержа в лагере, двоюродные сестры-студентки Ирина и Милена вместе выезжали на Кипр.
По существу же дела Васильевич сказал вот что. Его приятельница Сомова провела в родном городе чуть меньше суток, но, поскольку на должности следователей по особо важным делам не назначают бестолковых теток, узнала многое. Пообщалась с коллегами, расследующими убийство бывшего начальника областного ФСБ, и донесла до Шаповалова собственное мнение: пропажа дневников и убийство, вероятнее всего, звенья одной цепи. И действовал тут - близкий. Николай Васильевич вспомнил, как складывался его последний телефонный разговор с Ильей Владимировичем и согласился с версией подруги.
– Илюша был поразительно тактичным человеком, - мрачно рассказывал гость сыщиков.
– Он не любил никому доставлять лишнего беспокойства. Как только узнал, что я с дамой за границей загораю, сразу же начал прощаться: «Приедешь, поговорим предметно и задешево». Я попытался его остановить, стал спрашивать, что случилось: «Дома или по работе что-то старое проклюнулось?». По голосу почувствовал - Муромец не просто так звонит! Илья ответил странно. Расстроено. Дословно - так: «Да вот, Мухобой, знаешь ли... тут и семейное, и по делу. Все как-то вместе клеится. Крысу я, Коля, на груди пригрел».
– Произнеся эту фразу покойного наставника и друга, Николай Васильевич раздосадовано треснул ладонью о стол: - А я еще недоумок пошутил тогда: «На груди, Муромец, не крысу, а змею пригревают»!
Евдокия быстро встала, налила для уважаемого гостя стакан воды, предложила выпить, успокоиться.
– Спасибо, - мрачно поблагодарил Николай Васильевич и пристально поглядел на молоденькую сыщицу.
– Перехожу к сути. К просьбе. Евдокия ты не могла бы стать моей невестой и поехать в Н-ск?
Из полуоткрытого рта Паршина свесилась неприкуренная сигарета, прилипшая к нижней губе. Глаза «невесты» превратились в две бестолковые зеленоватые пуговицы, в ответ на предложение Евдокия изобрела неимоверно дурацкий вопрос: